Онлайн книга «Ты в гадалки не ходи»
— То есть? — Ну, в кафе или ресторан. Или в музей краеведческий… Я пару секунд молчала, потом расхохоталась: — Ты хочешь прогуляться со мной, как с девушкой?! Не как с объектом охраны и все такое?! — Да. Ты очень красивая девушка. И ты мне нравишься. — Однако ты быстро берешь быка за рога! Я еще не решила, нравишься ли мне ты. Он улыбнулся: — Вот погуляем, и ты решишь, нравлюсь я тебе или мет… — Я не принимаю скоропалительных решений. Погоди, кажется, звонит телефон. Телефон действительно звонил, прямо-таки разрывался от звонков. — Алло? — Ника, Никочка, это ты? — Да, это я, а не мой морок. Привет, Юля. — Ох, слава святой Вальпурге! Мы так переживали за тебя! Я вчера весь день читала молитвы богине Диане. Расскажи, как все было. — Да на самом деле ничего интересного. Меня привезли в особняк к Лунатику, и я ему гадала по блюду и по крови. — И что ты ему нагадала? — Что его ждет процветание, конечно. Так оно и виделось в блюде. — Ника! Неужели ты не понимаешь, что гадание на блюде дает лишь тридцать процентов гарантированного ясновидческого предсказания? — Да, я это представляю. А что прикажешь мне делать? — Ох, Ника! Я буду за тебя молиться святой Вальпурге. Ведь этот чертов Лунатик найдет тебя на дне морском, если ты пролетела с предсказанием. — Ничего, Юля. Все будет хорошо. А знаешь, с кем я сегодня провела ночь? — Что??? — Нет, ты ничего плохого не думай. Он спал на диване, а я в спальне. Его зовут Санди, как Санди Пруэля из гриновской "Золотой цепи". Он тот самый тип, что отвозил меня к Лунатику. — О мамма миа! — Знаешь, Юль, тут все не так просто. Он стихи пишет. Классные. Мы с ним в литературное кафе ходили. А сегодня, наверное, пойдем в краеведческий музей. Он завтрак приготовил и вообще заслуживает доброго к себе отношения. — Надеюсь, доброе отношение не зайдет слишком далеко. Не забывай, что он такой же бандит, как и его обожаемый Лунатик. — Хорошо, не забуду. Ладно, все, Юль, а то у меня завтрак стынет. Юля засмеялась в трубку: — Я так счастлива, что с тобой все обошлось! Главное теперь, чтоб сбылось предсказанное. Ведь если сбудется, Лунатик тебя озолотит. — Мне от него ничего не нужно, лишь бы оставил в покое. — Ну, пока. Как освободишься от своего Санди, позвони мне. — Ладно. Обнимаю. Привет Ромулу. — Пока-пока. Я положила телефонную трубку и вернулась на кухню. — Твой бекон почти остыл, — с ноткой укоризны сказал мне Санди. — Ничего, съем и такой. Я расправилась с завтраком и апельсиновым соком, после чего спросила: — Ты серьезно насчет краеведческого музея? — Серьезно. Мне бы хотелось вместе с тобой куда-нибудь прогуляться. Тем более что погода за окном изумительная. За окном действительно смешались пронзительная синева неба и осеннее золото кленов и лип. Вовсю светило солнце. — Хорошо, тогда идем гулять. Только не в краеведческий музей, а в музей декоративно-прикладного ведьмовства. Я там все никак не побываю со дня его открытия. Только знаешь что… — Что? — А если в разгар прогулки тебя шеф твой потребует — явиться пред его ясные очи? — Н-нет, не думаю. Отец старается не нагружать меня работой, тем более он знает, что я учусь. — Что??? Лунатик — твой отец?! — Не совсем. Он приемный отец. Он усыновил меня, когда моего родного отца убили в разборке. Поэтому фамилии у нас с Василием Феофилактовичем разные. — Кошмар какой-то. — Почему кошмар? — слегка обиделся мой шкафчик. — Василий Феофилактович хороший человек. — Ага, и криминальный авторитет тоже хороший. — Ну, не без этого. Послушай, Ника, теперь, когда ты это узнала… Ты, наверное… — Что? — Не захочешь со мной гулять. — Ну, твои шансы завоевать мою руку и сердце откровенно убавились, но в остальном ты можешь гулять со мной и даже посвящать мне стихи. — Правда? — Санди обрадовался моим словам, как ребенок — рождественской игрушке. — А я уже… — Что? — Посвятил тебе стихотворение. — Когда же ты успел его написать? — Ночью, точнее, под утро. — Ладно. — Я сгрузила грязные тарелки и стаканы в мойку и повернулась к Санди. — Читай. Какие золотые облака Над городом унылым и неброским. На всех лежит осенняя тоска Осыпавшимся пеплом папиросным. И с колокольни ангелы суда На нас глядят с такой печалью, словно Не солнце, не дожди, не холода, А мы в приходе осени виновны. — Санди, ты настоящий поэт. Даже не верится. И спасибо тебе за посвящение. Может, мы действительно повинны в приходе осени… Слушай, а твой приемный отец знает, что ты пишешь стихи? — Знает, наверное. Но это ему до лампочки. Он все старается направить меня по пути бизнесмена. — Ну вот, а ты говоришь, что он хороший. — А что плохого в том, чтобы быть бизнесменом и одновременно писать стихи? — Да ничего, в принципе. Просто одно с другим, на мой взгляд, не сочетается. Ладно, я пойду одеваться для посещения музея. — А я помою посуду. — Санди, не пугай меня. Ты первый встреченный мной мужчина, который согласен мыть посуду. — А у тебя в жизни много было мужчин? — Если честно — ни одного. Это так, к слову пришлось. Оставь посуду в мойке, я потом сама с ней разберусь. Для прогулки я выбрала джинсы со стразами, лиловый свитер и легкую курточку. Пойдет. Когда я появилась на кухне, выяснилось, что посуду мой новый приятель все-таки помыл. — Мерси, — сказала я ему, — Ты все-таки очень странный. — А это плохо? — Это интересно. Ну все, идем в музей. И мы отправились в музей декоративно-прикладного ведьмовства. Здесь было немноголюдно и немного скучновато. Меня заинтересовала витрина с разнообразными магическими кристаллами, Санди долго изучал россыпь волшебных палочек. В общем, музей навеял на меня откровенную скуку, и тут Санди мне заявил: |