Онлайн книга «Не пытайтесь это повторить»
И снова приснился мне сон про Леканта. Мы шли по какому-то лесу, ухитряясь помещаться вдвоем на узенькой тропинке. Лекант держал меня за руку и улыбался мне. А я… я просто тонула в его сапфировых блестящих глазах. – Милая Тийя, – сказал мне Лекант, – благодарю тебя за то, что ты меня вызволила. Теперь дело за малым. Оживи меня. – Но как? – спросила я, дрожа от предвкушения ласк. – Все очень просто. Налей в гробницу крови. Как можно больше, хоть до самых краев. И закрой крышку. Я оживу и приду к тебе. – Хорошо, – влюбленно глядя на Леканта, сказала я. – Я все сделаю как надо. И дальше мой сон превратился в форменное эротическое безумие, так что пересказывать его я вам не буду. А то вы, читатели, просто люди и нервы у вас слабые. Человеческие. Утром я, как всегда, встала рано. Поставила дивиди-диск с записью упражнений из серии «Танец живота». Переоделась в спортивный костюм и следом за улыбчивыми ведущими проделала комплекс, подтягивающий бедра и ягодицы. А как же! Тело у меня одно, и за ним следить надо. Особенно после того, как оно умерло. Следом проснулись родители. Из кухни потянуло жарящимся омлетом и варящимся кофе. Папа включил канал «Вести» на полную громкость. И взялся вслед за ведущими комментировать все новости. Я оделась и накрасилась. Не сильно, просто хотелось опробовать новую помаду, подаренную Юлей Ветровой. Она сказала, что это заговоренная помада. Губы, накрашенные ею, будут притягивать к себе взоры всех мужчин. А мне не всех. Мне одного. Правда, глаза у него есть только во сне… На работу я явилась вовремя и сразу отправилась к нашей замдиректора по науке. – Варвара Васильевна, – спросила я ее, – можно мне сегодня уйти пораньше? – А что случилось? – Дима Санников в больнице. Я хотела его навестить. – Вот это новость! И что произошло? – Мы вчера гуляли, и ему стало плохо, – выдала я приемлемую версию Диминой болезни. – Ну что ж, конечно, иди. А пока, если у тебя нет никакой срочной работы, просмотри рубрикатор древностей. Кажется, лаборантки опять там что-то напутали. Проверять рубрикатор древностей священная обязанность каждого сотрудника музея. Потому что если допустить там ведение записей кое-как (а именно так подчас ведут их лаборантки, эти вездесущие крашеные крысы), музей превратится в дом хаоса. Или что-то типа того. Я кивнула, вышла из кабинета Варвары Васильевны и направилась к себе в комнатушку. Странно, что Варвара не спросила меня про гробницу. Неужели еще не знает? Впрочем, та кладовка почти забытая, и никто в нее почти не заглядывает. Так что вполне может получиться так: о гробнице никто из моих сотрудников не узнает, покуда я им не скажу. Часа два я сидела перед компьютером и возилась с рубрикатором. Потом решила, что надо дать себе передышку. Встала, разминая затекшее тело, и вышла в коридор. Там было пусто, если не считать старого чучела крокодила. Он давно был смещен с экспозиции, но выбрасывать его никто не решался – жалко. Этот крокодил даже был для нашего музея чем-то вроде негласного амулета. Во всяком случае, нам пока жилось припеваючи под его отверстой пастью с обломками зубов. Мы с крокодилом играли. Как? Да просто. Загадывали желание или писали его на бумажке и совали ему в пасть. Помнится, я написала: «Хочу встретить свою любовь». И вот!.. Почти встретила. Я потихоньку переместилась в зону кладовых и наконец оказалась в той, где была гробница. Здесь все выглядело по-прежнему. Гробница тускло поблескивала мрамором под светом ничем не прикрытой стоваттной лампочки. Я хотела было открыть ее, но потом чего-то испугалась. Что войдут… И обнаружат. А этого никак не должно быть! И это внушил мне Лекант. Я постояла, прислушиваясь. Было тихо. Возле кладовок никто не проходил. Может, пронесет? В конце концов я покинула кладовку, предварительно прикрыв гробницу старыми упаковочными пленками и погасив свет. Все образуется. Мне почему-то кажется, что гробницу никто так и не заметит. Я вернулась к рубрикатору, проработала еще часа три, а потом собралась в больницу к Диме. До гномской больницы надо было ехать на троллейбусе пять остановок, а потом еще порядочно пилить пешком. В этом троллейбусе кондуктором работала умертвие по имени Ванесса. Я с нею раньше дружила, а потом мы разошлись. Я недолюбливала ее – Ванесса всегда была слишком язвительна и любопытна. – Куда это ты направляешься посреди рабочего дня? – подозрительно блеснула вертикальными зрачками она, отрывая мне билет. – По делам музея, – не покраснев, соврала я. – В районе гномской больницы какой-то странный минерал обнаружили. Позвонили нам в музей, прислать сотрудника попросили. – Представились? Хм. – Звонок анонимный, – продолжала запутываться в паутине лжи я. – Тогда это липа, – со знанием дела сказала Ванесса. – Или террористы. – Откуда быть террористам в нашем Щедром? – Террористы, они везде, – мрачно ухмыльнулась кондукторша. – По-моему, ты слишком подозрительная, Ванесса. Кстати, ты не пробовала новый крем от личинок? Называется «Белая роза». Говорят, помогает. – Нет, я пользуюсь проверенным методом, – оскалилась Ванесса. – Деготь. – То-то у тебя на плечах личинок что перхоти. Тьфу, смотреть противно. Да еще пребывать в таком виде перед людьми! Троллейбус подъехал к последней остановке. – Пока, Ванесса, – сказала я и поспешила прочь. Я шла по дороге к гномской больнице и понимала, что сглупила. В чем? Да в том, что не купила Димуле никаких гостинцев, обычно полагающихся больному. Вот что значит мышление мертвеца! Сама если удобрениями питаешься да магией, то считаешь, что бананы с апельсинами не так уж и важны. Вот дура-то! Хотя, будь при мне сумка с бананами, Ванесса вся бы изошла на любопытство. Да черт с нею, с Ванессой! Можно подумать о ком-нибудь приятном. Например, о Леканте. Как он прекрасен в моих видениях! Как я жду минуты свидания наяву! Эти глаза… Они манили, обещали, звали. Они предвкушали и испытывали на прочность. Кстати, в мертвом состоянии я еще ни с кем не занималась… ну вы сами понимаете чем. А если у нас с Лекантом это будет? В чем я не сомневаюсь. Не развалюсь ли я на пылинки и на атомы, сгорая от великой страсти? Впрочем, все равно. Я готова даже распасться на атомы, лишь бы Лекант существовал и был рядом. |