Книга Призма Сердца, страница 45 – Алекс Кайнес

– Вы имеете в виду?..

– Ром! Ты представляешь? Ром! Это надо же было додуматься! Назвать своим именем алкогольный напиток, это просто идиотизм. Но надо отдать должное пиар-аппарату Стивена, это работает, видимо, вкуса у наших людей всё-таки нет совсем никакого. Это не записывай, – добродушно улыбнулся Кен.

– Хорошо, – заулыбалась Гелла, – а что насчет остальных сфер деятельности Стивена Харта? Что вы можете сказать о нём, как о человеке?

Кенолд задумался.

– Ну, пить он совершенно точно не любит или не умеет! Но он мне постоянно отказывал в этом! Это, кстати, довольно подозрительно!

– Что именно? – уточнила Гелла.

– Ну как? Человек не хочет со мной пить!

– А… Что тут подозрительного?

– Ты как будто только вчера родилась! Это же древняя традиция!

– А… Вы про то, как, чокаясь кубками, можно понять лояльность партнёра, и не хочет ли он отравить…

Кенолд прервал догадку девушки раскатистым смехом: «Думается, это несколько старомодно и слишком сложно. Я говорю про секреты, которые человек может открыть на лёгкую голову, понимаешь?».

– Не думаю, что бывший агент нулевого отряда смог бы что-то выдать вам под воздействием безобидного алкоголя.

– Правда? – удивился Кенолд, – в этом моё преимущество, даже если кто-то и постарается сохранить невозмутимость. Я … – Император вновь налил бокал и осушил его, – человек в этом деле бывалый, и по изгибу… ты понимаешь? По изгибу брови смогу книгу написать, о чём человек подумал в этот момент! Понятно?

– Замечательное умение, – не сдержала смешка журналистка.

– Ещё бы! Девушка, а как думаете, я бы стал Императором целого острова? Вот! Без умения разбираться в людях это было бы невозможно!

– Но всё же… Именно вас здесь многие и упрекают в непрофессионализме.

– Правда? А поконкретнее?

– Вы, кстати, уже упоминали об этом, а конкретнее – ваш выбор Харта в качестве преемника.

– Ну, знаете, не я один его выбирал, поэтому…

– Ещё скажите, что народ его сам избрал.

– Нет, конечно! Как его может избрать Империя, если она его даже не знала?

– Значит, вы признаёте, что избрание Харта в качестве законного преемника нелегитимно?

– Это довольно болезненный вопрос, госпожа Гелла. И правильного ответа на этот вопрос нет.

– Мне кажется, вы увиливаете от ответа. Всё просто – скажите, да или нет?

– Харт появился, – Кенолд поднял бутылку с виски и начал пристально вглядываться в содержимое бутылки, – появился в нужное время в нужном месте, чтобы управлять островом, но…

– Но?..

– Время покажет, я не стану это комментировать.

– Комментировать что?

– Вы прекрасно знаете. Единственное, зачем вы пришли ко мне – это услышать о грехах Харта и о том, что он ответственен за хаос на острове Утконоса.

– Я хочу лишь услышать правду.

– Правду о чём? О том, что политиком становятся вовсе не для того, чтобы спасать людей, а наоборот?

– И вы были таким же?

– Скрывать не буду, есть множество дел, которые я не хотел бы освещать, и не думаю, что вы станете ворошить их.

– Откуда такая уверенность?

– Вы умная девочка, вот поэтому-то и не сделаете этого.

– Это угроза?

– Нет, отеческий совет.

– Не слишком ли много берёте на себя?

– Нет, моя дорогая, когда-то я даже спас твоего отца от этой роковой ошибки.

– Он встречался с вами? – удивилась Гелла.

– Ещё бы. И не только, когда я вручил ему награду за лучшее литературное произведение года и сделал его национальным писателем. У нас была не одна дружеская посиделка в неформальной обстановке. И могу заверить тебя, Гелла, виски, – он потряс бутылкой, – показали мне, что твой отец чертовски хороший парень, честный и никогда не скрывающий того, что думает.

– Хотите сказать, что он дружил с вами? Но он же всегда критиковал вас как Императора и даже высмеивал в своих романах…

– Именно! Это мне и было интересно! Он не боялся того, кем я являлся, и хотя мы были друзьями, мог указать мне на те болевые точки, над которыми действительно стоило бы поработать в рамках управления страной. И это, кстати, коренное отличие между мной и Хартом, – я не боялся того, что говорили обо мне люди, поскольку, как вообще можно что бы то ни было создать, когда ты слеп к тому, что ты собираешься…

– Подождите немного! Я что-то не совсем понимаю… Как вы можете так панибратски относиться к моему отцу, одновременно с этим совершая поистине чудовищные вещи?

– Это какие, например? – удивился Кенолд.

– Ну как же ! – возмутилась Гелла, – война на острове не вчера началась, и у меня есть все доказательства, почему она началась по-настоящему! – журналистка вывалила перед Императором кучу бумаг, но тот даже не стал прикасаться к ним.

– И что это?

– Доказательства вины вашей и всех советников!

– Интересно, и в чём же она заключается?

– А вот в чём! – Геллу понесло, она забыла как о формальном приличии, так и о собственной безопасности. – Это, – она достала из файла пару бумаг, – копии документов, которые свидетельствуют о суммах, отправленных на восстановление острова, однако никакой помощи оказано не было, а суммы-то – немаленькие! Второе – оружие, переброска наших военных транспортёров на территорию противника и фактическая их передача шаманам! Это всё документировано подотчётными актами, которые…

– И что? – устало спросил её Кенолд.

– Как это что?! – вскочила в бешенстве девушка, – перед вами доказательства умышленных правонарушений департаментов, которые находились в вашем непосредственном подчинении, и вы ещё спрашиваете! Как вы можете быть таким безразличным к деяниям, фактически ставшим причиной гибели половины жителей острова?!

– Что я сейчас могу сделать? – продолжая пялиться в пустой стакан, спросил экс-правитель, – сейчас Император – Харт, а я не имею реальной власти. А даже если бы имел, то вряд ли бы смог что-то сделать.

– Как это понимать? – насторожилась Гелла.

– А вот так, – Кенолд поставил стакан и поднял на неё глаза, – я знал обо всех так называемых «нарушениях».

– Как это?! – округлила глаза Гелла.

Кенолд пристально смотрел на неё несколько секунд, а затем разразился смехом: «ДА… А как ты думаешь, почему так происходит? «Как это?» ты спрашиваешь? А очень просто, это и есть свобода, свобода, за которую я сражался всю свою жизнь».

Гелла не верила своим ушам, – какая свобода? О чем вы говорите? – с надрывом спросила она.