Онлайн книга «Имя для ведьмы»
– В принципе, это мне известно, – прервала тетку я. – Ну и стала ты этой... как там, Великой Черной, мы-то с мамой здесь при чем? – А при том! – рявкнула тетка так, что реторты зазвенели. – Ни один алтарь не возводится на пустом месте. Нужна жертва, чтобы он стал действовать. – Анастасия, так ты хочешь принести нас в жертву? – напряженно поинтересовалась мама. – Совершенно верно. Ты, любезная племянница, видно не до конца прочитала Малахитовый Завет, иначе знала бы об этом! Так говорила Медной горы Хозяйка: пусть кровь того, кто служит закону человеческому, и того, кто служит завету колдовскому, прольется на черный камень и оживит сердце Аркаима. Вы обе подходите просто идеально: ты, Татьяна, служишь человеческому закону, ну а Вика... – Погоди, – я встала с кресла и взяла с полки ближайшего стеллажа бронзовую статуэтку кошки с бирюзой вместо глаз. Тяжелая статуэтка. – А как тогда понять слова о том, что тебе и твоему Аркаиму следует бояться той, что собирает мыто, дань и пошлину, то есть налоги? Насколько я помню текст политического завещания Хозяйки Медной горы, полномочия, имеющиеся у моей мамы, разрушат все твои властолюбивые планы. – Она ничего не успеет разрушить! – в голосе Анастасии звучало торжество. – Алтарь уже воздвигнут, и мы накопили столько магической силы, что никто не сможет противостоять тому, что я задумала! Великая Черная воцарится и будет выше всех властей и царств человеческих... – Великая Черная... – я задумчиво поглаживала бронзовую кошку. – Ты, значит, считаешь себя превыше любой ведьмы и мага... А ведь у тебя даже Имени нет! Только... подпольная кличка. Великая Черная старуха. Великая Черная дура! И я швырнула кошкой в голову тетке. Естественно, она испепелила статуэтку одним взглядом, когда та еще была в полете. – Следующей я испепелю тебя, дрянная девчонка, – спокойно пообещала она. – А как же слово ведьмы, данное под залог жизни, что ты не причинишь мне вреда? – Слова... Они ничего не значат. Считай, я передумала. Тетка достала из воздуха часы, посмотрела на них и деловито сказала: – У вас есть шесть часов жизни. До начала церемонии освящения Алтаря. Вопросы, пожелания, мольбы, проклятия имеются? Право последней просьбы в вашем случае отменяется: вас ведь не казнят, а приносят в жертву, что, по сути, является честью. В какой-то мере. Мама в ответ на эту тираду промолчала, упрямо поджав губы, а у меня ну просто язык зачесался: – Можно вопрос? – Да. – Скажи-ка, тетя, каким образом тебе удалось завербовать в ряды твоих сторонников неподкупного Илюшку-берсерка? Я понимаю, почему с тобой связалась истеричка Наташа, смею предположить, что нападение монстров на меня в парке и нашествие крыс-гарсонов на нас с Баронетом в ресторане тоже дело твоих шершавых ручек... Но этот мальчишка?! За те часы, что мне довелось с ним общаться, я его просканировала и поняла: он наивен, глуп и чист, как младенец. Пиво, секс восемь раз в неделю и тренировки в историческом клубе – вот все его требования к жизни. Чем ты его купила? Тетка засмеялась. – А, ты об этом... Я его вовсе не покупала. __ Но как же тогда?.. – ...oн привез тебя ко мне? Забавная ты ведьма, Вика. Иногда совершенно не чувствуешь находящегося рядом с тобой колдовства и не видишь самых заметных вещей... Но такой твой недостаток только сыграл мне на руку. Видишь ли, это был не мальчик, как там его имя... Илюшка. Тот, кто служит мне и привез тебя ко мне, знал, что ты доверяла парню, поэтому и воспользовался его телом. Разумеется, предварительно убив этого человечка. Я онемела. Мальчик, заигравшийся в рыцарей и ландграфов... Смешной, простоватый Илюшка-берсерк, любитель длинноногих девчонок, пива и старого рока... Человек, которого убили только за то, что он несколько часов пообщался со мной. – Я отомщу тебе за Илью, – тихо сказала я, глядя прямо в изумрудное сияние насмешливых теткиных глаз. – Клянусь. – Ты уложишься в шесть часов? Точнее... в пять часов и сорок две минуты? Поторопись, у тебя на месть не так уж и много времени. – Анастасия откровeнно издевалась, молодея и хорошея прямо на глазах. Проклятая малахитовая кукла! – Надо же, не думала, что смерть этого ничтожного мальчишки так тебя взволнует. Змей не ошибся, выбрав именно его тело. – Кто? – Огненный Змей, деточка. А здесь, на Урале, он известен под именем Великого Полоза. Он шутник и большой оригинал... Тебе как раз предстоит с ним oчень... горячая встреча. Не думай, что Обряд Тринадцати спасет тебя от него. Мама вскрикнула и залилась слезами: – Настя, как ты можешь! Ладно, погибну я, твоя сестра, но Вику-то пощади! Она же еще молода, зачем ей принимать такие муки... – Мама, не смей унижаться перед этой нечистью! – Настя, ты забила себе голову этим дурацким колдовством и помешалась на идее власти! В тебе не осталось ничего человеческого! Тетка пристально глянула на маму: – Ты абсолютно права, сестра. Ничего человеческого во мне не осталос-с-сь... Гигантская золотисто-зеленая ящерица развернулась и двинулась к выходу, по дороге зацепив хвостом стол с химикатами. Колбы, реторты, пробирки со звоном посыпались на блестящую чешуйчатую кожу, но рептилия не обратила на это внимания. У дверей она оглянулась на нас и прошипела: – Не с-с-скучайте. За вами с-с-скоро придут... И мы с мамой остались запертыми в огромной комнате, где вперемежку валялись драгоценности, тряпки, оккультные книги и компьютьерные дискеты. Минут пять мы молчали. А потом меня охватила бурная жажда деятельности. Плюс ярость за безвинно погибшего Илюшку, за бросившего меня Авдея, за мою несложившуюся жизнь... За все! Я подошла к старинному буфету красного дерева, за резными стеклянными дверцами которого угадывались армии столовых сервизов, открыла дверцы и начала доставать прибор за прибором: – Мама, ты всегда учила меня, что в доме должен быть порядок, чистота, опрятность и ничего лишнего! А тут столько всякой дряни! Бац! Дзынь! Бам! Фарфор, хрусталь и богемское стекло жизнерадостно разлетались на куски. Мама ошарашенно смотрела на творимое мною глобальное разрушение. Покончив с посудой, я перешла к стеллажу с минералами и всякой бронзовой мелочью. – Всю жизнь мечтала быть барабашкой, полтергейстом да телекинезом народ потешать! – объяснила я маме и, хорошенько прицелившись, запустила тяжелой вазой горного хрусталя в одну из люстр на потолке. – Ой, промахнулась, но это ничего, каменюка как раз в напольную вазу угодил. Хана напольной вазе! Долой мещанскую роскошь оккультизма! Да здравствует честное ведьмовство! – Вика, успокойся, – пискнула было мама, но, убоявшись моего пылающего местью взора, замолчала. А я продолжила разрушение. Все разбивалось, лопалось, взрывалось и рушилось на моем пути... Наконец я, запыхавшаяся, взмокшая, с исцарапанными руками, встала посреди зала, выискивая взглядом, что бы еще раскокать или распотрошить. В руках у меня блестел тяжелый металлический прут, выдранный из стойки для зонтов (я посчитала, что такая вещь, как стойка для зонтов, в оккультном сердце Урала просто неуместна). Окрест меня высились мусорные кучи былой роскоши. |