Книга Огонь в твоих глазах. Выбор, страница 32 – Любовь Черникова

Райхо равнодушно отвернулся. Щенок помолчал, но все же не удержался, попытался снова куснуть:

— Так что, горячая штучка эта наемница?

Хепт-тан усмехнулся, но не стал ничего отвечать. И так было ясно, глупец его провоцирует своей болтовней: «Надеется, утихомиривая не в меру разбушевавшегося гостя, незаметно двинуть разок-другой, в отместку за унижение? Самоуверенный…»

— Знаешь, а я ведь жениться на ней собирался…

«Вот это уже новость!» — Райхо едва удержал на лице невозмутимое выражение. Парень надолго замолчал, и лишь когда подошли к массивной, богато украшенной золоченой резьбой двери, открыл рот снова:

— Но что бы ты там себе ни напридумывал, мы оба идем лесом, пока жив тин Хорвейг, — щенок, подпуская шпильку наугад, даже не подозревал, насколько точно попал в цель.

Молчаливые слуги распахнули створки, и Микор остался снаружи, избавив Райхо от своей трепотни.

«Мне все больше хочется свернуть ему шею, а заодно завершить начатое Пайшан…»

— Хепт-тан глубоко вздохнул успокаиваясь.

Внутри царила сдержанная роскошь, и, вместе с тем, уют. Потрескивал камин, бросая отблески пламени и заставляя играть тени. Справа во всю стену красовалась вышитая картина, изображающая битву между княжеским войском и ордой, а на заднем плане чернел рваными краями Излом. По центру расставлена мебель светлого дуба: овальный полированный до блеска стол и несколько кресел с коричневой, в тон шторам, обивкой приглашали к неспешному разговору. Там и сям взгляд цеплялся за множество гармонично вписавшихся в обстановку мелочей: от массивных напольных часов до большой искусно выписанной карты мира и коллекции оружия в простенке между окон. Огромный сагалийский ковер под ногами скрадывал шаги, а у камина стоял спиной ко входу Настоятель, и больше в кабинете никого не было.

— Заходи, Райлег, — через плечо бросил он, продолжая разливать вино по кубкам.

Закончив, повернулся, радушно улыбаясь, и Райхо отметил, как постарел Махаррон за прошедшие годы. Прежде, появляясь в Ордене, Хепт-тан старался с ним не встречаться, потому не имел возможности так хорошо рассмотреть. Впрочем, это никак не отразилось на выправке и силе главы Северной Башни, и потоки бурлили по-прежнему исполненные мощи.

— Наставник, — уважительно склонил голову Хепт-тан, да так и замер, чувствуя, как против воли одолела былая робость.

Перед глазами возник кубок. Не говоря ни слова, Райхо принял его двумя руками.

— Твое здоровье, дядя! — выпил залпом до дна, причмокнул языком и открыто улыбнулся. — Хм… Ты дал мне двойную дозу.

— Как догадался? — Махаррон хитро прищурился.

Хэпт-тан только пожал плечами. Тихо рассмеялись в унисон. Затем Настоятель посерьезнел.

— Райлег, ты еще верен Князю и Ордену?

— Как и всегда, дядя. Ничего не изменилось.

Махаррон некоторое время буравил ассасина взглядом, а затем шагнул вперед и крепко обнял племянника.

— Присаживайся, — указал он на одно из кресел. — Надо многое обсудить.

Настоятель замолчал вопреки своим словам, будто собирался с мыслями, не зная, с чего начать. Райхо же не надо было входить в боевой транс, чтобы понять, их слушают.

«Скорее всего, Князь. Пускай. Оно и к лучшему. По крайней мере, Богомил понимает, что я не смогу сейчас соврать, заодно не придется повторять дважды».

— Сколько же зим прошло?

— Тринадцать дядя. Тринадцать долгих и насыщенных зим.

— Ты не писал мне, — в голосе старика прозвучал легкий укор.

— Я выполнил наказ в точности. Стал одним из них. Все это время я жил как ассасин. Преодолел все ступени, начиная с асс-хэпт. Теперь я лучший из лучших. Тот, кто зовется Хэпт-тан.

— Вот, значит, как, Райлег? — Махаррон протянул ассасину новый кубок. — Хэпт-тан… — Настоятель покачал головой, словно заново видя бывшего ученика. А затем не сдержался и полюбопытствовал: — Скажи, неужели за все это время никто не пытался выкупить мою жизнь? — Как же не пытался? На моей памяти набралось больше сотни заказов.

— Вот как? — Махаррон искренне удивился. — Что-то я не устал сбрасывать со стены исполнителей.

— Они до тебя попросту не могут добраться, — усмехнулся Райхо, и с наслаждением отпил из кубка. — Но расслабляться не стоит. Понимаешь, дядя, зачастую заказчики жадны или же просто не могут себе позволить нанять кого-то моего уровня. Те же, кто не поскупился… Ни один из наемников не смог до тебя добраться.

— Ты лично заботился об этом? Откуда знал?

— Я и мои ученики. А знал, потому что вхожу в Совет Пятнадцати. Самые сложные и прибыльные заказы распределяются там.

— У тебя есть ученики? — Махаррон удивленно приподнял кустистые брови.

— Хэпт-тан обязан их иметь. Из меня вышел неплохой наставник, как ни странно, — Райхо сверкнул ослепительно белой улыбкой. — К тому же это удобно.

— И много у тебя подопечных?

— О! В этом мне с тобой не соперничать, дядя, — рассмеялся бывший Защитник. — Всего двое, но это надежные люди.

— Ты учишь их приемам Ордена?

— Я учу их искусству ассасинов, и только. Я помню клятвы, — Хепт-тан снова сделал глоток. — Ну и потом, должны же у меня быть преимущества? — он сверкнул зубами.

— А эта девушка… госпожа тин Таллан? — осторожно подошел к главному Махаррон.

— Да, она моя ученица. Но задания убивать уб… кхм! Паситу тин Хорвейга я ей не давал.

— Зачем же тогда вы пробрались во дворец?

Райхо открыто рассмеялся.

— Пробрались? Вовсе нет! Мы пришли по официальному приглашению. Грейл тин Аллария желанная персона при дворе. А моя асс-хэпт отлично сошла за «спутницу», — Махаррон согласно кивнул. — Мы предотвратили пять покушений на Богомила за последние полтора месяца. Кто-то явно торопится исполнить задуманное в срок. Все это время я старался вычислить заказчика, то и дело натыкаясь на странности. Предатель вхож во дворец, но это-то было ожидаемо и не стало свежей вестью. Предположив, что сегодня весьма подходящий момент, для еще одной попытки…

— Вам удалось вычислить заказчика? — перебил Настоятель, в его глазах зажегся огонь, кулаки сжались от нетерпения.

— Да. Это Затолан тин Хорвейг. Советник и Защитник.

— Но… Не может быть! Я знал, что он поглядывает на мое место. Зачем же ему Князь?

— Наставник, — Райхо посерьезнел и поднялся с кресла, в котором до того вальяжно развалился с кубком в руках. — Ты можешь задать мне любой прямой вопрос. Я не смогу соврать. Но даже и без этого, — Райхо подвигал серебряным сосудом, — не стал бы.

Махаррон отошел к окну, отодвинув занавеску, выглянул наружу. Повернувшись, пожевал губами.

— Нужны доказательства. Неоспоримые.