Онлайн книга «От ведьмы слышу!»
Сразу после того, как я сделала это заявление, к нам в квартиру пришли Судии. Это даже не ведьмы, как потом объяснил мне дед, а неупокоенные души трех самых жестоких инквизиторов, загубивших неимоверное количество ведьм. Что ж, может, и к лучшему, что функции Суда будут осуществляться не «сестрами по Ремеслу». С «сестер» станется все испортить. Судии повелели мне следовать за ними. С этого момента они лишали меня всякой чародейской силы и я могла полагаться только на силу своего духа и своей совести. А еще на то, что, оказывается, я очень люблю свою маму. Дедушке разрешено было сопровождать меня. Со всеми остальными я даже не успела попрощаться. Возможно, это и к лучшему: не прощаешься – значит, вернешься... Судии привели меня на место, напоминающее большую рыночную площадь, как в фильмах про Средневековье. Только всю площадь занимали ведьмы: в черных колпаках и плащах... Было видно, как они ненавидят меня и деда и как боятся Судий, – там, где шли души вечных инквизиторов, ведя нас к судебному помосту, ведьмы расступались, мгновенно давая дорогу. На помосте стоял обычный стол, за которым сидели шесть неопрятных старух. При виде нас они разразились такими ругательствами, которых я не слышала даже от нашего сантехника. Дед шепнул мне на ушко, что это и есть Великие Матери Ведьмы, только теперь они не Трибунал, поскольку Глава Трибунала убита. И они требуют кары. А вон та, которая вопит больше всех, – Мать Трансценденция, истинная убийца. И, если Святая Вальпурга поможет мне выдержать Путь Суда, я имею право после этого потребовать, чтобы этим Путем прошла и эта Великая Ведьма. Судии сказали речь волнующимся на площади ведьмам. Те сразу стихли, словно мертвые, и только сверлили меня взглядами. Дед пожал мне руку и прошептал: «Твой час, ведьма. Удачи!» И ко мне подошел Палач. Он одним движением разорвал на мне мою единственную одежду – длинную черную сорочку – и повел меня, нагую, с судебного помоста к белевшей неподалеку грубо сколоченной лестнице, которую венчал столб. А вокруг лежали вязанки хвороста и такие сухие дрова, что вспыхнут от одной искры и будет такой костер... И тут я поняла, что это мой костер. Что это и есть Путь Суда. Единственный Путь для ведьмы. Мне сразу стало очень страшно, когда я поняла все до конца. Да еще вспомнила, как в детстве читала про Жанну д'Арк, как она горела и что бывает с человеческой плотью, когда ее окружает костер... Но я ведь не просто человек. Отныне и навеки. Даже лишенная сейчас своих небольших магических навыков, я все равно – ведьма. А что такое ведьма? Это отсутствие страха. Перед лицом страха. Я взошла к столбу. Босые ноги неприятно кололи неструганые бревна и сухие ветки валежника. – Тебя приковать цепью? – поинтересовался Палач. – А то некоторые падают в обморок. – Не надо. Я не упаду, – заверила его я и обняла столб рукой. Во взгляде Палача что-то мелькнуло. – Хочешь, я подброшу побольше сырых поленьев? Они начнут сильно дымить, ты задохнешься и уже не почувствуешь, как... – Не надо. Я хочу чувствовать все. – Твое право, ведьма, – с сожалением сказал Палач. – Удачи тебе. Он побежал к помосту с Судиями и принял от них горящий дымный факел. «Как в олимпийской эстафете», – совсем не к месту подумала я. Палач поднес факел к хворосту, и тот весело вспыхнул, будто только и ждал этого момента. Вспыхнул в каких-то пяти сантиметрах от моих ног. Я стиснула зубы. Мамочка, я знаю, что мы правы. Ведьмы на площади завыли, страшась глядеть на высоко пылающий костер и темнеющую в нем фигурку. – Путь Суда! – вопили они. – Путь Суда! Сильное пламя гудело, словно органная фуга. Мамочка, я знаю, мы победим. Мамочка!!!» Мой костер в тумане светит, Искры гаснут на лету... * * * – Она жива, – сказал один Судия, пристально вглядываясь в пламя. – Она поет, – удивился второй Судия. – Какие странные существа – женщины. Они поют даже на костре... – Костер ей не вредит... – начал третий Судия. – А это означает... – Еще не время. По закону костер должен прогореть полностью. Мать Трансценденция забилась в истерике. Остальные Великие Ведьмы, подхватив ее под руки, хотели уйти с помоста... Но тут им путь преградил Баронет. – Куда? – прошипел он змеей. – До окончания сего мероприятия вы не имеете права уходить. На место, грымзы! И они подчинились. Своему бывшему подчиненному. Ведьмы на площади выли. Только теперь их вопли сменили эмоциональную окраску. Ведьмы выли от восторга и благоговейного страха. Потому что костер прогорал. Пламя Суда отплясало свой танец. Поленья подернулись легким белесым пеплом. И посреди остатков костра стояла Даша Белинская. Целая и невредимая. Она чихнула и громко, на всю площадь, крикнула: – Убедились?! Моя мать неповинна! – Воистину так!!! – взвыли сестры по Ремеслу. Палач подскочил к бывшему костру и протянул Даше руки: – Прыгай! Через минуту всё это обрушится. Не сгорела – так поцарапаешься. Даша не заставила себя просить дважды. Но к помосту Судий она гордо шла без посторонней помощи. Встречающиеся ей ведьмы кланялись в ноги, касались пальцами розовой, необгоревшей кожи и пышных, чуть пахнущих дымом волос... – Она Великая! Самая Великая Ведьма! – словно волна рос по толпе шепот. И эта волна ударила по старухам Трибунала: – Мы больше не верим вам! Мать Трансценденция – на костер! Это она убийца! Викка Белинская невиновна! Даша холодно смотрела на Великих Ведьм. Что-то особенное появилось в ее взгляде. Что-то, заставлявшее съеживаться и краснеть. – Вы удовлетворены результатами Суда? – незнакомым, взрослым голосом спросила она старух. – Отныне вы оставите нас в покое? – Да, да... – Я беру с вас слово. Под залог ваших жизней. Я знаю, как это делается. Великие Ведьмы вжались в кресла, но Дарья больше не смотрела на них. – Деда, – она прижалась к Баронету и всхлипнула. – Мне так страшно было! Давай домой вернемся, а?.. * * * Из папки «Очень личное» Дарьи Белинской: «Вот я и сделала все, как хотела. И маму теперь никто не обвиняет. И ведьмы не орут под окнами всякую гадость. Наоборот. Вчера явились какие-то две чародейки лет по двенадцать каждая и предложили свои услуги по уборке квартиры, стирке белья и варке приворотных зелий. Я их выпроводила. Во-первых, на это Машка есть, а во-вторых... |