Онлайн книга «Тонкий тающий след»
|
– Невельской? Зайди ко мне. Срочно. Прохоров открыл ящик стола и пошарил рукой, отыскивая папку. Наугад вложил в нее несколько документов и на чистом листе написал несколько слов. – Разрешите? – Да, Леш, проходи. Смотри, вот тебе папка, отнеси ее капитану Степанову и дай подписать то, что внутри. Как закончит, папку бегом ко мне, а сам свободен до завтра. Действуй. – Прохоров протянул практиканту папку, глядя тому в переносицу, чтобы ненароком не считать каких-нибудь эмоций, которые испортят все дело. – Капитану Степанову? А он где? – Где-где! Он дежурит сегодня в ИВС. Изолятор временного содержания, знаешь такой? По коридору направо. Давай, мухой. Прохоров откинулся на спинку стула и, увидев, как быстро метнулся исполнительный помощник, приготовился ждать. * * * Все-таки практика в полиции – это здорово. Можно все важное увидеть изнутри. Реальные люди, реальные проблемы, мужики, работающие на земле. Однокурсники норовили как можно скорее попасть в суд или прокуратуру, там все чистенько, компьютеры и бумажки, но это ж ведь жуть как неинтересно. А здесь Лешка оказался в самом эпицентре. В самом низу, без которого ни суд, ни прокуратура не имеют смысла. Им бы просто нечем было заняться, если бы не мы. Ну конечно, пока и его дело – в основном носить бумажки. Но здесь понятно, чему учиться: думать, раскрывать дела. А не просто угождать начальству и унижаться, чтобы получить повышение по службе. В ИВС Лешка еще не был. И капитана Степанова не видел – хотя, может, видел, но просто не знаком. Но тут все просто, не так, как на гражданке: у тебя приказ, и с этим приказом ты идешь, куда нужно, и делаешь то, что тебе нужно. Без экивоков и светской болтовни. Нажав на кнопку звонка рядом с массивной дверью, Лешка попытался вспомнить правила помещения в изолятор временного содержания. Сюда сажают после предъявления обвинения. Интересно, много там сейчас сидит? Дежурный по ИВС приоткрыл дверь и вопросительно взглянул на незнакомого парня с папкой: – Практикант Невельской, – отрекомендовался Лешка. – У меня тут бумаги от Прохорова, он просил вас подписать. – Бумаги от Прохорова? – Степанов протянул руку за папкой, и открыв ее, пробежал глазами первый лист. – Проходи. А, да тут совсем немного камер. Решетчатые, как в американских фильмах. Видимо, недавно сделали. Сколько их, штук пять? Леша по привычке пересчитал уходящие вглубь двери с торчащими массивными ручками. В глубине коридора стоял письменный стол, на нем светилась лампа, лежали какие-то бумаги и стояла кружка с ложечкой. Зрение у Лешки было орлиное. – Мне нужно подписать, я сейчас. А ты осмотрись, – обратился к нему капитан и пошел к столу. Предложение осмотреться было самое правильное. Вот умеют опытные сотрудники сразу увидеть, что человеку нужно и что ему лучше всего сказать. Умеют. Лешка сделал несколько шагов по коридору. Первая клетка была необитаемой. Во второй копошилась в углу койки какая-то старуха в серых лохмотьях. Нечесаная голова наклонена так, что лица не видно, трясущиеся руки роются в карманах. Воровка, наверно. Да старая уже, вот и попалась. Лешка сделал еще шаг и заглянул в следующую клетку. Хрупкая женская фигура в темном деловом костюме съежилась в неудобной позе на полу. Услышав его шаги, женщина подняла голову. – Мама?! * * * Сын смотрел на нее сквозь решетку, и это было так ужасно, что у Нади вдруг снова появились силы. Она встала, не чувствуя, как ноют уставшие от неудобной позы колени, и спокойно посмотрела ему в глаза. – Мам, ты что здесь делаешь? – По привычке взъерошив волосы в момент волнения, Лешка протянул руку к замку на ее двери. Надо ответить. Она должна ему ответить. – Леш, все в порядке. Ты можешь позвать Прохорова? – Мам, да ты что? Ты как здесь? – Он мгновенно забыл о своей роли рассудительного и спокойного борца с криминалом и выглядел сейчас совершенно по-детски. Мужчина, а еще ведь совсем мальчик. – Леш, все потом. Позови Прохорова. – Невельской? Заберите документы, я все подписал. – Подошедший сзади Степанов тронул Лешу за плечо и протянул ему папку. – А, да, хорошо. – Наконец оторвав взгляд от матери, Леша быстро прошел к выходу из ИВС и с трудом сдерживая себя, ждал, когда неспешно идущий следом капитан откроет массивную дверь. * * * – Павел Михайлович! – Лешка ворвался в кабинет Прохорова без стука. – Да? – Прохоров спокойно смотрел на практиканта, будто не замечая его состояния. – Подписал? – Да, Пал Михалыч, он подписал. Но там… – Давай документы сюда. – Пал Михалыч, там в ИВС. – Лешка чуть помедлил, протягивая папку следователю. – Там моя мама… – Да? И что же? – спросил Прохоров, углубляясь в содержимое папки. – Она там в камере. И она просила вас позвать, – упавшим голосом сообщил взъерошенный практикант, от девятнадцати лет которого пережитое им потрясение вдруг отняло примерно десять. – Очень хорошо. Ты свободен. – Пал Михалыч, а как же? Что это все значит? – Практикант Невельской, я вам что сказал? Вы свободны. До завтра. Идите! – Прохоров повысил голос и взглянул на парня с начальственным выражением, от которого тот с непривычки опешил. Кивнув и весь как-то сжавшись, Леша вышел из кабинета следователя и плотно прикрыл за собой дверь. * * * Двадцать минут спустя, когда растерянный Лешка уже давно прошел мимо Надиной машины, стоящей поперек тротуара у отделения, и стоял на остановке на Садовом кольце в ожидании троллейбуса, Прохоров внимательно смотрел на сидящую перед ним женщину. Сейчас она выглядела особенно хрупкой, маленькие руки были крепко стиснуты, а из лица ушли все краски. Короткие встрепанные волосы торчали на макушке каким-то подростковым ежиком, а глаза выглядели огромными и бездонными. Она говорила быстро и с чувством, а голос звучал гораздо ниже обычного: – Я пыталась лечиться. Очень старалась. Я была у психолога, очень знаменитого, ездила к нему долго. Он не помог. Он говорит, надо снизить стресс, пройти глубокую терапию, и тогда, возможно, проблема будет решена. Но без гарантии. – То есть это клептомания? – уточнил Прохоров. – Да. Но это синдром, понимаете? Не болезнь, а как бы сопутствующий симптом. И справки он мне не дал, – Надя сейчас говорила так, будто они вместе со следователем должны были решить общую задачу, разобраться и найти выход. Она, похоже, не понимала, что находится в его кабинете в роли подозреваемой. – Это вы украли портсигар? – Да, я. – Зачем? – Да не «зачем»! Ну как вы не поймете. Не зачем. А почему. Это просто так происходит, я не могу это контролировать. Клептоманы всегда так крадут – спонтанно, и берут вещи, которые им не нужны. У меня каждый раз страшно холодеют руки и я чувствую запах горелого масла – это вот каждый раз. |