Книга Двуликие. Клетка для наследника, страница 81 – Анна Шнайдер

— Опять ты называешь меня на «вы», — он развел руками. — Я такой страшный и грозный?

— Нет… Просто…

Я запнулась, не зная, что сказать. И снова начала заливаться краской.

Никогда не думала, что буду вести себя так по-дурацки.

— Ладно, — Норд вздохнул и опустил руки. — Если хочешь, называй меня на «вы». Я надеялся, что… Впрочем, это неважно.

Он расстроился? Он действительно расстроился?

— Нет-нет, — я сделала шаг вперёд и от волнения, видимо, слишком сильно сжала Хель, потому что она недовольно мяукнула и вырвалась из моих рук. — Я просто ещё не привыкла… Пожалуйста, не обижайся. Я постараюсь, правда.

Норд чуть улыбнулся и кивнул, принимая мой ответ. Не знаю уж, почему для него это так важно, но раз важно — я действительно постараюсь.

— Как щиты? — спросил он с явным интересом. — И не стой там, проходи, садись. Хочешь чаю? Я пил, пока ждал тебя. Правда, он уже остыл.

Я покачала головой, усаживаясь в кресло и моментально утопая в нём. Неудивительно, что Норд уснул — мне тоже сразу захотелось закрыть глаза.

— Строили с Дрейком «стену». Вроде бы получилось… У меня предельный уровень — седьмой. А у тебя?

— Третий, — я, наверное, вытаращила глаза, потому что Норд усмехнулся. — Да, я довольно сильный маг, Шани.

«Шани»… Дура, ну чего ты так растеклась? Это же просто имя.

— Интересно, а у Эмирин? То есть, у профессора Аррано…

— Шестой. Она ведь наверняка говорила вам, что по силе средний маг. Зато щит-«паутину» она может построить первого уровня. А на подобное способны сейчас всего магов десять, не больше.

Интересно, какой уровень был у Триш…

Норд словно услышал этот мой вопрос.

— У Триш Лаиры «стена» была первого уровня, а «паутина» — второго. По крайней мере на моей памяти.

Ничего себе. Мне подобное и не снилось… И никогда не приснится…

— Думаешь, сама так не сможешь? Зря. Если «стена» зависит непосредственно от внутренних резервов мага, то «паутина» — исключительно от мастерства. Захочешь — сможешь быть не хуже Эмирин.

Я даже засмеялась, но Норд смотрел серьёзно.

— Когда я учился в академии, у нас на курсе была одна девочка с очень слабым даром. Многие её дразнили. А сейчас она — один из лучших боевых магов империи и начальник охраны императора.

Я понимала, что хочет сказать Норд, но я понимала и другое. У меня нет таланта и предрасположенности к боевой магии. Я целитель.

— А сегодня ты с Дрейком опять занималась? Только теперь — проклятиями?

— Да, — я кивнула.

— И что проходили?

— Способы снятия… А в следующий раз будем учиться видеть метку проклятья.

— О-о-о, — Норд засмеялся. — Я тебе не завидую. Когда научишься, кажется, что это просто. Но вот сам процесс обучения… Все эти упражнения…

— А что за упражнения? Дрейк сказал мне взять какую-то брошюру в библиотеке и выполнить три первых…

— Вот и узнаешь, — Норд хмыкнул. — Хотя… если хочешь, можем с тобой сейчас эти упражнения выполнить. Я их наизусть помню. Когда начал интересоваться проклятиями, какие только упражнения не разучивал.

Я посмотрела на него с сомнением. Опять будут руки на животе?..

— Без рук, — сказал хранитель библиотеки, будто бы снова прочитав мои мысли, и даже поднял эти самые руки вверх.

И я не смогла отказаться.

Норд отвёл меня на балкон, где я уже стояла однажды, в ту ночь, когда впервые перенеслась сюда и он допрашивал меня при помощи заклинания абсолютной правды. А сейчас он поставил меня лицом к городу и встал рядом.

— Держись за перила. А теперь смотри…

Прямо перед носом появился огненный шарик. Не очень большой, размером с мою голову. От него дохнуло жаром, как из печки.

— А теперь будь внимательна…

Шарик рухнул куда-то вниз и исчез из виду.

— Видишь его?

Я помотала головой.

— Плохо! Ищи.

Он издевается? Я даже просто смотреть вниз — и то боялась, а тут — ищи! Внизу была сплошная темнота, и только несколько десятков разноцветных огоньков время от времени мигали то тут, то там, словно перемигивались между собой фонари на разных столичных улочках.

Перемигивались… Наверное, мой шарик не должен мигать.

Я изо всех сил напрягла глаза. Вот крыша большого дома, водосток, очертания деревьев… Нет, это всё же фонарь. А может, здесь? Скопление разноцветных огоньков, словно созвездие, и среди них — мой шарик!

— Вот! Вижу!

И как только я это сказала, он взлетел вверх и рассыпался миллионом ярких искорок.

— Красиво…

— Да, — Норд, кажется, улыбался. — Но это ещё не всё. Теперь смотри на небо, Шани. Я написал там слово. Да, ты не ослышалась — слово на небе. Попытайся его прочесть.

— А оно светлее или темнее?..

— Не скажу. Придётся самой догадаться.

Я задрала голову вверх и принялась всматриваться в тёмно-синий, почти чёрный бархат. Написал… Пишут обычно на бумаге чернилами, а как понять, где тут бумага? И чернила? Кажется, что всё одного цвета.

Хотя… Вон у той маленькой звёздочки что-то виднеется… Чуть светлее… Точно! Это же хвостик от буквы «й»!

Я так удивилась, что покачнулась, задрожала и резко посмотрела вниз, отчего у меня сильно закружилась голова. И затошнило так, что пришлось прижать руки к груди — я боялась, что меня вырвет…

— Кхаррт… — Я не сразу поняла, что больше не чувствую под собой ничего — под ногами было пусто. Зато талию обхватывали крепкие и сильные ладони. — Это была плохая идея. Ты боишься высоты, да?

В какой-то момент я зажмурилась, поэтому теперь не видела ничего. Но чувствовала…

— Ты обещал без рук…

Горячее дыхание Норда коснулось щеки. О Дарида, как он близко!

— Я испугался. С этого балкона невозможно упасть, я знаю, но когда ты пошатнулась, я испугался.

Не открывай глаз. Шайна, не открывай…

Но я открыла. И увидела его лицо совсем рядом, близко-близко. И глаза, и губы…

— Там, на небе, было написано моё имя.

— Да, — он чуть улыбнулся. — Я знаю. Первое упражнение — следим за светящейся точкой, а второе — ищем имя на тёмной поверхности. Надо было делать это в библиотеке, но мне показалось, на балконе будет интереснее… Плохой из меня преподаватель.

— Нет. Хороший.

Руки Норда чуть сжались, а потом он осторожно поставил меня на пол. Сразу же отпустил и отошёл на шаг назад.

Но это ничего не изменило. Я по-прежнему видела перед собой его глаза, тёмные и глубокие. Они казались мне темнее и глубже неба, на котором он написал моё имя.