Онлайн книга «Блюз полной луны»
— Я смотрю, у вас все в гамаках, — сказал Павел. — А удобно, — пожал плечами Аванси-мбонси. К тому же моим тремстам сорока братьям надо же чем-то заниматься, вот они и плетут гамаки и ковры, и даже на экспорт. Ну все, давай спешиваться. Они спешились, оставив крокодилов мирно беседовать о чем-то в тенечке. — Слушай, Аванси, а я ведь даже не знаю, как надо выражать почтение богу. Кланяться там, молиться. — Да ничего страшного. Подойдешь, сделаешь поклончик и скажешь: "Славься, великий боже Ндунги!" Ему этого достаточно. Они подошли к хижине и постучали в распорку: — О великий боже Ндунги, к тебе пришли верные твои рабы и поклонники! — Проваливайте! — пробасил кто-то мрачный из хижины. — Я нынче не расположен. — Дело принимает серьезный оборот, — хмыкнул принц Аванси-мбонси. — Чтоб Ндунги не принял гостей? На моей памяти никогда такого не было. Боже Ндунги! — Ну чего?! — Это я, принц Аванси-мбонси, пришел вместе со своим другом спросить, почему ты отказываешься быть на пиру, который состоится сегодня. — Такая у меня блажь. Проваливайте, я сказал. — Нет, теперь мы точно не уйдем. Мы встанем на колени возле хижины и будем петь тебе, Ндунги, хвалебные гимны, пока тебя не стошнит. — Какие же вы, черти, упрямые! Ладно, заходите, а я поведаю вам о своей печали. Они вошли в хижину. Внутри вся она была увешана коврами, видимо, тоже постарались триста сорок братьев. Но даже не в этом дело. Павел вытаращился во все глаза, когда увидел перед собой печального розового слона. — Это и есть бог Ндунги? — А ты кого хотел, пришелец? Богиню Ар? Хоть бы поприветствовал, что ли. — О, простите. — Павел поклонился и сказал: — Славься, великий бог Ндунги! — Так что же произошло? — спросил у бога принц Аванси-мбонси. — Посмотри на меня, принц! — Смотрю, — сказал принц, и Павел тоже посмотрел. — Отличный розовый слон, как всегда. Хобот и уши на месте. Глаза только какие-то печальные. Неизвестно отчего. — Ты мне льстишь, все вы бессовестные льстецы! — Да что случилось-то? — Я располнел! — Ну да, — сказал принц. — Есть немного. Почти и незаметно совсем. — Если бы незаметно! Я не смог влезть в свою праздничную юбку. Ни в одну. А как я без юбки покажусь на празднике. Да меня Махуанлоло засмеет. — Махуанлоло — это кто? — шепотом спросил Павел. — Богиня, и она очень нравится Ндунги, — тоже шепотом ответил Аванси-мбонси. — Он все предлагает ей пожениться, да что-то им мешает. Так что мнение Махуанлоло очень важно для Ндунги. Розовый слон тем временем застонал: — О горе мне, о горе! — Нет никакого горя, — сказал принц Аванси-мбонси. — Я немедленно сотку тебе новую юбку, Ндунги. И она будет такой красивой, что Махуанлоло не станет капризничать и, возможно, скажет "да". — Точно? — приоткрыв один слезящийся глаз, спросил Ндунги. — Точно. Дай-ка я тебя измерю. Так, и вот так, и вот так… Не такой уж ты и полный. Всего-то семьдесят четвертый размер. Ладненько. Я прямо сейчас и начну ткать. Но вам лучше удалиться из хижины, чтобы не мешаться у меня под лапами. — Конечно, конечно, — обрадованно воскликнул бог Ндунги. — Ты старайся, а мы пока по окрестностям погуляем. Хочешь, заглянем в мой храм? — небрежно поинтересовался Ндунги у Павла. — Там симпатично. — Заглянем. Сказано — сделано. Ндунги повел Павла через джунгли и примерно четверть часа спустя вывел его на другую полянку, по обширнее первой. Но хижина здесь стояла точно такая же, и даже гамак висел, прикрученный к стволам двух златолиственных пальм. — Так ведь, — сказал Павел, — эта хижина от той ну ни капельки не отличается. — В том весь и смысл! Я бог демократичный, мне обширные покои не нужны, мне главное — удобства. Внутрь зайдешь? — А что там, внутри? — Жабья настоечка, просто закачаешься. — Нет, я не буду, а то еще пир впереди. — Это ты прав, конечно, ну а я хлебну немного. А то у меня стресс из-за юбки. Надо снять. — Юбку? — Стресс, — хихикнул Ндунги и скрылся внутри своего святилища. А Павел стоял и разглядывал окружающие его красоты. Все здесь было великолепно, слов нет, только чужая это для него была земля. Он вспомнил про свой любимый Щедрый, вспомнил про родителей и затосковал. Даже плакать захотелось. Но Павел загнал слезы поглубже и решил тренировать волю. Он встал на одну ногу и сказал себе: "Пять минут так простою". Глупость, конечно, но Павел понимал, что слишком уж он размягчился в ласковом племени вибути. Настоечка жабья, понимаешь, слоны розовые… — Смертный, а смертный! — окликнул его нежный голосок. — Ты зачем на одной ноге стоишь? Павел резко повернулся, а когда стоишь на одной ноге, поворачиваться неудобно, поэтому он упал. И увидел, как по ступенечкам, сотканным из облаков и цветов, к нему спускается прелестная юная женщина в легких развевающихся одеждах. — Ой, — сказал Павел. — Мерещится. — Нет, я тебе не мерещусь, — засмеялась красавица и сошла на землю. Ее дивные ножки были обуты в туфельки из лепестков. — Я богиня любви и красоты, и имя мне Манюнюэль. А как тебя зовут, смертный? — Павел. — Вижу, ты нездешний. Белый как мел. Таких любовников у меня еще не было. Ты хочешь побыть моим любовником? — Я почел бы за честь, но… — Но у тебя есть другая. Я вижу это в твоем сердце. Твоя любовь очень сильна, я даже завидую этой девушке. Ну ладно. Так скажи мне: почему ты стоял на одной ноге? — Я решил тренировать волю. — А зачем её тренировать? Она или есть, или ее нет. Вот у тебя она есть. — Как вы это узнали? — Ну, мало кто из смертных устоял бы перед моими чарами. А ты вот устоял. Значит, воля у тебя есть. А что ты здесь делаешь? — Жду бога Ндунги. — Что, старый распутник решил приложиться к своей коллекционной настойке? — Похоже, он прикладывается основательным образом. — И за это ждет его расплата!!! Павел аж подпрыгнул. Голос, казалось, шел из-под земли. — Камратий! — сурово сказала богиня. — Негоже вот так пугать богов и людей. Покажись нам. В воздухе будто образовалась щель, и в эту щель проник некто мрачный, зеленого цвета и с повязкой на голове. — Познакомься, Павел, это Камратий — бог похмельных видений и угрызений совести. |