Книга Запрещенные друг другу, страница 15 – Арина Александер

— Я? Боюсь? Не смеши меня. Но предупреждаю: я не какой-то там прыщавый студентик, без рода и племени. В рот заглядывать не собираюсь.

Маринка вмиг растеряла браваду, поежившись под колючим взглядом. Признаться, ожидала и худшей реакции, но всё равно неприятно. Как-никак это её семья и хотелось бы больше уважения в их сторону.

— Я думала, у нас всё серьёзно, — прошептала с горечью, чем вызвала новый приступ раздражения. Вал в сердцах выругался и протяжно выдохнул, пытаясь успокоиться. Это уже начинало доставать.

— Так и есть, Марин. Если ты до сих пор со мной, значит, серьёзно. Я просто предупреждаю, чтобы потом не было обид. Мне лично похрен на их реакцию, но чтобы потом не плакалась, мол мамка с батей не одобрили мою кандидатуру.

Маринка вмиг повеселела, беспечно махнув рукой.

— А-а-а, об этом можешь даже не переживать, все и так в курсе. Правда, папа ещё не до конца смирился, но мама над этим работает, так что к пятнице полностью отойдет. Пойми, — прильнула щекой к его плечу, продолжая строить планы, — лучшего повода для знакомства и не придумать. Вот увидишь, все примут тебя с распростертыми объятиями.

Ох как не правились Валу такие виражи. И казалось бы, просто знакомство. Ну, подарит подарок, поулыбается направо и налево, нацепит на себя одну из многочисленных масок, стараясь угодить всем подряд… А как представил вот это стандартное «папа, мама, знакомьтесь, это мой парень» так вообще на ржач пробило. Смеялся так, что аж в боку закололо. Если бы не устремленный на него обиженный взгляд, ещё бы и в аварию попали.

Мда-а-а… Как говорится, всё бывает впервые. Вот и его угораздило. Что поделать, придется знакомиться. Лишь бы не наломать дров да не расстроить свою Маришку. Всё остальное — мелочи, ху*та, как любит говорить Егор.

— Ладно, поедем, — приобнял Военбург свободной рукой, целуя поспешно в висок. — А теперь просвети-ка меня, что там нынче в почёте у сердобольных старушек.

Маринка звонко рассмеялась и начала перечислять, загибая пальцы:

— Розы, духи, зефир в шоколаде и её давняя мечта — электромясорубка. Но её мы уже купили.

Вал хмыкнул.

— А ещё что-то есть? А то заявиться в такой день с одним зефиром — это как минимум моветон.

— Та-а-ак… — задумалась, глядя в пассажирское окно, — можно стиральную машинку, блин, — треснула себя по лбу, — её уже тётка купила. Тогда давай швейную машинку.

— Дай угадаю, — рассмеялся Вал, притормозив на светофоре, — тоже электро, да?

— Ну а что ты хочешь? Бабуля у меня старенькая, надо всё автоматизировать. Ой, Вал! — спохватилась, едва не подскочив с кресла. — Остановись!

— Что такое?

— Притормози вон там, — указала на обочину за перекрестком. — Там тётя моя, сейчас я вас познакомлю. Она у меня, знаешь, какая мировая. Всегда во всем поддерживает.

— А может, не надо? — пробормотал без особого энтузиазма, выполняя просьбу. Он ещё от дня рождения не отошел, а тут уже тёти нарисовались.

Не успел заглушить двигатель, как Маринка уже выпрыгнула из салона и помчалась за родственницей. Вал обреченно вздохнул, вышел из машины и уже приготовился нацепить на лицо доброжелательную улыбку, как неожиданно замер, уставившись на шедшую позади Маринки «тётю». Пришлось даже несколько раз моргнуть, настолько не поверил своим глазам.

Это же Юля… в рот вашу ж мать… Анатольевна. Получается, они родственницы, что ли?

Присмотрелся. Точно Анатольевна, ошибки быть не может.

Вот только в понимании Дударева «тётя» — это женщина, которой слегка за сорок, возможно стройная, возможно, склонная к полноте, с этим… как его… кандибобером на голове в виде бублика или ракушки; с недоверчивым прищуром под выщипанными бровями и плотно сжатыми губами.

Но увиденное… не то, что повергло в шок, а буквально выбило весь воздух из легких. Так и стоял пришибленно, позабыв, как дышать, и с невиданным доселе голодом пожирал до невозможности сексапильную фигурку в обрамлении шелковистой массы волос.

Тётя? Да чтоб всё тёти были такими. Его ещё от прошлой встречи не отпустило, а тут новый удар. Да и отпустило не с первого раза: всё-таки не каждый день встречаешь настолько выразительные глаза да ещё с таким насыщенным зелёным оттенком.

Ни тормозов, ни чувства самосохранения. Это потом его тряхнуло, отрезвляюще шарахнув об землю. А куколка-то, оказалось, несвободная. С колечком обручальным на безымянном пальчике.

С той секунды как пошептало. Бывало, чудил по жизни разное, но не с замужними же. Эта категория баб у него не то, что под запретом, а практически неприкосновенная. Сколько потом не подмывало наведаться в группу, мол, узнать, как обстоят дела с ремонтом, но сдерживался. Табу есть табу. Нехрен глазеть на чужое, когда у самого под боком ничуть не хуже.

Ведь не хуже?

Теперь он мог сполна оценить её формы. Приталенные бежевые брюки и короткий черный топ, выгодно подчеркивающий тонкую талию, никак не вязались с определением «тётя». Хоть убейте. Может, для кого-то она и тётя, но только не для двадцатилетней Маринки. Сколько между ними разницы? Года три? Четыре?

Воспитательница шла, не поднимая глаз, а у него уже шумело в ушах. Сказать, что впервые? Нет. Всегда, как только видел красивую бабу — так сразу пульс под сотку. И с Маринкой так было, и со многими другими, но сейчас… Было что-то ещё. То, что не поддавалось логике. Это не просто животная тяга к идеальному телу. Отнюдь. Дело не только во внешности.

Этот её взгляд… До глубины души, просто.

— Ну, здравствуй, Анатольевна, — не выдержал, поздоровавшись первым, и тут же пожалел. Ух… как же она посмотрела. Интересно, не понравилось, что вот так сразу на «ты» или причина в чем-то другом?

— ЗдравствуйТе, Валентин Станиславович, — вскинула подбородок, метнув в его сторону молнии.

— О! — остолбенела Маринка, приподняв удивленно брови. — А вы что, знакомы?

— Знакомы, — выдавила улыбку Юля, стараясь смотреть куда угодно, только не на Дударева. — Валентин Станиславович отвечает…

— Отвечаю за ремонт в тридцать пятом садке, — вмешался Вал, поняв, что Юля уже тогда знала о нем.

— Да? А я почему не знаю? — заметила сухо Марина, чувствуя себя дурочкой. — Между прочим, виделись на днях, могла и сказать.

Юля в десятый раз обматерила себя всеми известными матами. Вот оно ей надо? То храни всё в секрете, никому ни слова, то почему не рассказала? А ничего, что тогда Глеб был рядом? Сейчас не было смысла напоминать об этом, не при Дудареве — уж точно. Они куда-то ехали? Вот пускай и едут дальше, а её нечего делать крайней.

Видимо, Марина и сама всё вспомнила, так в ту же минуту бросилась к ней с объятиями и давай смеяться, поражая сменой настроения.

— Да всё нормуль, Юляш. Мои всё знают. Даже папка дал добро, прикинь? В пятницу приедем к бабуле на днюшку, познакомимся официально со всеми.