Книга Лагерь, страница 63 – Эл Си Розен

Потом наступает время плавания, и Марк отправляет меня в бассейн.

– Вам нужно расслабиться после такого долгого дня, – говорит он мне и другим ребятам, работающим над спектаклем. – Идите поплавайте.

Резвясь в бассейне, я понимаю, как он был прав. Вода и солнце просто удивительны, и я не обращаю особого внимания на то, как Брэд и Джордж, флиртуя, обрызгивают друг друга, или на то, что Эшли и Паз, плечо к плечу, прислоняются к стенке бассейна. Я даже не знаю, где сейчас Хадсон.

Но это ложь. Он на трамплине для прыжков в воду. Я не смотрю в его сторону.

Вместо этого, по совету Марка, я пытаюсь расслабиться. Погружаюсь под воду и позволяю ей обволочь меня, позволяю себе плыть в небольшом коконе, в котором никому, кроме меня, нет места. Когда я выныриваю на поверхность, Джордж окатывает меня брызгами, я отвечаю ему тем же, и вскоре мы уже гоняемся друг за другом по всему бассейну.

Но тут Дженис дует в свисток и укоризненно качает головой, и мы прекращаем свое занятие. Я смеюсь и плыву вместе с Джорджем к бортику бассейна. Брэд и Паз продолжают преследовать друг друга, но уже не поднимают столько брызг, а Эшли направляется к Дженис.

– Интересно, нам следует волноваться по этому поводу? – спрашивает Джордж, глядя, как Эшли, подобно русалке, выпрыгивает из воды, чтобы поговорить с Дженис.

– Не-а. Ведь теперь у нее есть Паз, верно?

– Это не означает, что старая любовь приказала долго жить.

– Она не упоминала о Дженис все это время, – говорю я, глядя на них. Эшли смеется чему-то.

– Не знаю, дорогой. Все равно мне как-то неспокойно.

– Может, они останутся друзьями.

– Как вы с Хадсоном?

– Это другое, – отвечаю я слишком уж быстро и бесстрастно. – Они же не бывшие. Это просто прежнее увлечение Эшли.

– Прошлое может взять свое. – Джордж смотрит на подплывающую к нам Эшли.

– Она подцепила девушку, – взволнованно сообщает Эшли, оказавшись рядом с нами.

– Что? – ошалело спрашивает Джордж, глядя на меня так, словно я должен соображать, что все это значит.

– Дженис. На этих выходных она ходила на какую-то вечеринку, и дело кончилось поцелуями с девушкой. И она говорит, это было так клево! Может, она би.

– Может? – спрашиваю я.

– Гетерофлексибильность, квир после трех бутылок, – отвечает Джордж. – Называй как хочешь. Но для отношений она все равно не годится.

– Почему нет? – удивляется Эшли. – Мы так хорошо подходим друг другу, и вдруг теперь ей захочется немного поцеловаться со мной, как этого всегда хотелось мне. Я должна сказать ей об этом, верно? Нужно пригласить ее пообщаться, когда она будет не на работе, и мы можем где-нибудь уединиться.

Мы с Джорджем встревоженно переглядываемся.

– Во-первых, – начинаю я, – тогда она вылетит с работы.

– С чего ты взял? – не понимает Эшли. – Она же спасатель, а не вожатая.

– Дорогая, но ведь теперь у тебя есть Паз.

Эшли вздыхает и смотрит на свое отражение в воде.

– Мне нравится Паз. Действительно нравится. Достаточно для того, чтобы обращаться с ней… близко.

– Мы знаем это, – ухмыляется Джордж.

Эшли таращится на него.

– И она симпатичная. И забавная, и действительно шикарная. Но Дженис… – Она оглядывается на нее. – Дженис – это мечта.

– Но она еще и реальный человек, – говорю я, – и если ты встречаешься с кем-то, все остальные перестают для тебя существовать.

– Только потому, что у вас с Хадсоном не сложилось… – взвивается Эшли, и я так яростно мотаю головой, что она замолкает.

– Да, – мгновение спустя признаю я. – Отчасти это так. Но, лапонька, ты же не знаешь, как что сложится у вас. Ты можешь бросить ради нее Паз и потерять их обеих. У меня так произошло с мюзиклом. Ты хочешь пойти на такой риск?

– Ты же пошел. И разве ты, будь у тебя такая возможность, не повторил бы своей попытки?

Я вздыхаю.

– Это не одно и то же, – увещевает ее Джордж. – Она до сих пор отвергает тебя, Эшли. И вам будет плохо вместе, если из-за тебя она лишится работы. Просто… оставайтесь друзьями. Я хочу сказать, что если вы с Паз не будете вместе…

Эшли тоже вздыхает.

– Просто я…

– Да понял я, понял, – морщусь я. – Тебе кажется, что она находится в пределах досягаемости. Но Джордж прав. Ты не должна форсировать события. Ведь ты вполне можешь подождать полторы недели и только потом поговорить с ней, правильно?

– Но она останется здесь, а я вернусь в Бостон.

– Не так уж это и далеко, – успокаивает ее Джордж.

– Ага. О’кей, – печально соглашается Эшли. – И мне не следует так поступать с Паз. Нужно посмотреть, к чему приведут наши с ней отношения. И она так хорошо целуется. Могу поспорить, она хорошо работает ртом и в других местах… – Она ухмыляется, глядя на шокированного Джорджа и на закатившего глаза меня. – Но я собираюсь пригласить Дженис на спектакль.

– Конечно, – киваю я. – Обязательно пригласи.

Эшли снова плывет к Дженис. Находящаяся на другом конце бассейна Паз смотрит на нее. И я немного хмурюсь, сочувствуя ей.

– Да, теперь ты понял, что Хадсон не тот, за кого ты его принимал, но ты вполне можешь заиметь другого парня своей мечты.

– Знаю. Но не представляю, кто это может быть.

– Хадсон с лаком на ногтях?

Я весело смеюсь.

– Что-то вроде того.

* * *

Во время ужина начинает идти дождь, и потому вечером мы все отправляемся в актовый зал, где Джоан ставит нам «Неправильное воспитание Кэмерон Пост», и у нас появляется возможность немного поплакать. Джордж и Брэд сидят по одну сторону от меня, а Эшли и Паз – по другую, и иногда я ловлю их обеспокоенные взгляды типа «Не слишком ли мы нежничаем, сидя рядом с ним?», обращенные друг на друга и на меня, но я просто смотрю фильм и размышляю над тем, чего сегодня не хватало в номере «Честно искренний». Меня поражает, как хорошо я переношу случившееся. То есть, конечно, я не радуюсь, но со стороны этого и не скажешь. Я не выплакиваю глаза по поводу моего разбитого сердца или того, что меня предали.

Я печален. Но в то же самое время и счастлив.

Когда фильм заканчивается, все еще льет дождь, и мы бежим к домикам, натянув на головы майки в тщетной попытке сохранить волосы сухими (а собственно – почему? Ведь завтра утром мы идем в бассейн, верно?), крича и смеясь, потому что все равно промокаем до нитки.

Только вот Хадсон стоит у двери в мой домик. Он весь мокрый, белая майка прилипла к телу, волосы спадают на лоб ручьями воды, глаза щурятся, защищаясь от неистовых дождевых капель. Завидев меня, он робко машет рукой, и я знаю, что не могу просто пройти мимо, когда он такой промокший, и я толком не понимаю, что это – романтический щенячий шаг навстречу или, может, преамбула к речи под дождем на тему «Ты поступаешь несправедливо»? В любом случае монолог под дождем мне обеспечен. А мне, думаю, отведена роль человека, склонного драматизировать события.