Онлайн книга «Заботливая женская рука»
— Стекло в гостиной-то я вставил за час — дело малое! Но ведь и другие окна повылетали. Непорядок. Я и решил: схожу к себе, возьму еще стеклышка да все окошки и починю. Человек мне спасибо скажет. — Спасибо, — подавленно сказал Трифон. — Я теперь с вами не расплачусь… — Э, сынок, что такое деньги для хорошего человека? Тьфу, и все! Сочтемся когда-нибудь… Так, работу я сделал. А потом сел на диван раскуроченный, сижу, жду. — Один? — подозрительно глядя на изобилие рук, спросил Олег. Мужичок хитро прищурился: — Спервоначалу-то был один. А потом… — Он поманил к себе Трифона и Олега шишковатым пальцем и таинственно прошептал: — Потом они появились… Руки энти… — Каким образом? — нервно сглотнул Трифон. — Ох, да из-за языка моего! — всплеснул руками мужик. — С нонешнего дня зарекся я черным словом ругаться. Ведь как спервоначалу испугался-то! Как было-то? Сижу, кукую, скучаю. Глядь — таракан ползет по плинтусу, раскормленный такой, морда наглая, депутатская. А я их страсть не люблю — тараканов. Я в него прицелиться хотел, ан под рукой ничего нет! И ругнулся я со злости, но от души! И только выматерился — на тебе! — с потолка прямо на этого таракана падает такая вот рука и прихлопывает его намертво! — А дальше? — Ну, удивился я! И опять удивление свое нецензурно выразил. И тут — две руки падают! И начинают шевелиться и мусор выносить, стены мыть! Я их матерком — на! — четыре упали! — А потом — восемь, а потом — шестнадцать… — добавил Олег. — Истинно так! Я сначала не сообразил этой взаимосвязи-то! — заблестел глазами мужик. — А когда сообразил… Ну сам, поди, видишь, сколько их. Чисто лосось на нересте! Но слова против них не скажу плохого: ишь как они тут прибрались — загляденье. Не хуже поливальной машины — хоть иностранную делегацию принимай! — Понятно, — потерянно оглядел трудолюбивую колонию рук Трифон. — Выходит, вы, отец, волшебник. — Что ты, милый! — замахал руками мужичок. — Стекольщик я. Коля меня зовут. Во всем Кимовске меня знают — я всему честному люду окна стеклю… А как с энтими руками получилось — не ведаю. Может, у тебя в квартире аура такая? Реагирующая на неприличную брань? — Может быть, — рассеянно заметил Трифон. — Олег, видишь, вот так моя рука и выглядела. Точнее, та, которая взяла на себя труд обо мне заботиться. А теперь я и не знаю, тут она или это так, одна видимость. Одна из рук соскочила с люстры, которую драила до сумасшедшего блеска, и дернула Трифона за косички — видимо, для того, чтобы доказать, что она и еще сотни две ее товарок — не видимость, а вполне осязаемая реальность. — И что же мне с ними делать? — Трифон спросил это жалобно, тоном этакого многодетного отца. — Куда девать этакую прорву?! Вот тут, когда разговор пошел в деловом русле, Гранечка со своими перцами вышла из ступора и суровым тоном заявила: — Мальчики, пакуйте товар. — Не много ли ты на себя берешь, Аграфена? — мельком поинтересовался Олег. — Хоть бы разрешения спросила у Трифона. Все ж таки эти руки в его квартире прописались… — Смолкни! — кратко потребовала Гранечка. Чувствовалось, что она снова обрела под ногами твердую почву. — Смолкни и ты, Трифон. И тебе, дед, лучше молчать, дольше проживешь. — Ой ли, красавица? — приподнял одну мохнатую бровь стекольщик Коля. — Граня, во что паковать-то? — возмущенно подал голос Юрик. — И они, суки, расползаются. Ой, царапается, подлюка! Щиплется! — А вы не боитесь, что эти руки окажут вам сопротивление? — насмешливо поинтересовался Трифон. Гранечка неуверенно ухмыльнулась в ответ, а Гена и Юрик внушительно подняли вверх свои пушки. Тут ринулись к ним несколько рук, умело оружие выхватили, разобрали его на составные и принялись друг дружке перекидывать — вроде как в пинг-понг играть. Патроны так и засверкали в воздухе золотыми рыбками… — Вот, — с удовольствием сказал Трифон. — Это вам не морковка. — Я все равно отсюда без товара не уйду, — твердо заявила Гранечка. — Мне эти руки заказал один толковый человек из Гонконга. Он, правда, одну только заказал, но я так думаю, что и от сотни-другой не откажется. И бабки солидные отвалит. Слышь, Олег, Трифон, хотите в долю? Не получилось по-плохому, давайте по-хорошему. Вам семь процентов — и руки мои, идет? Олег хохотнул: — Ну ты бизнесменка! Десять. — Олег, ты что? — изумился Трифон. — Он все правильно делает, — отрезала Гранечка. — Восемь. — Девять. — По рукам. Трифон, простыни есть? И наволочки? — Олег, как ты можешь… Ну есть. — Неси. Трифон мрачно глянул на Олега и отправился в спальню — доставать из шкафа спальные комплекты. «Конечно, — думалось при этом ему, — бандит он и есть бандит. Почуял выгоду — вот и решил руки нагреть. На чужих, между прочим, руках». В принесенные простыни и наволочки руки упаковались в два счета, несмотря на сопротивление. Видимо, чуяли подсознательно, что с бандитами шутки плохи — за непослушание и нахальное поведение бойких конечностей Гранечка пообещала прострелить Трифону башку. И руки смирились. Трифон и стекольщик Коля безучастно наблюдали за тем, как Граня, Гена, Юрик и даже Олег укладывают руки, уминают их в связке, словно брюкву… — Кошмар какой-то, — пробормотал Трифон. Мужичок кольнул его взглядом: — Ты, паря, кошмаров-то еще не видал… Вот, помнится, как-то одной бабенке с улицы Революции 1905 года я окна стеклил, так и навидался и наслушался. У нее, понимаешь, прописался барабашка — стекла колотит почем зря. Она их вставит, через час — на осколочки! — Ну и… — Я энтого барабашку на месте преступления поймал, — горделиво ответил мужичок. — Страшненький был, что твой Фредди Крюгер, но я с ним справился, слово у меня есть заветное супротив барабашек… — Смотрю, у вас для всего есть заветное слово: и для барабашек, и для… воспроизводства рук. Мужичок хитро прищурился: — Это верно. Такая вот у меня… харизма. Смотри-ка, — он указал на остальных, — пошабашили. Все до единой руки увязали. — Ну и черт с ними, — сказал Трифон мрачно. Гранечка, оглядев упакованный предполагаемый товар, слегка подобрела и сказала Трифону: — Может, и ты с нами в долю? — Нет, спасибо, — вежливо покачал головой Трифон. — Не тянет. — Зря. Думаешь, Триша, вот какая Гранечка сволочь, да? Какая жадная до денег дура? Что ж, жадная. Но не дура. Я ведь давно чуяла, что в твоей жизни что-то нечисто — слишком спокойно ты, шоколадный парнишка, живешь. Слишком уверенно. Даже зависть взяла: я столько лет на гонконгскую мафию пашу как проклятая, и нету у меня уверенности в завтрашнем дне. А у тебя есть! |