Книга Жена с изъяном, страница 26 – Анна Минаева

— О, благодарю, ваша светлость, — девушка зарделась. — Если вас заинтересует, я могу прислать вам адрес ателье.

— Будет чудесно, — отозвалась я.

— Леди Этьен, — барон наконец нагнал свою жену, тяжело дыша. — Как приятно оказаться в вашей компании.

— Благодарю, — ответила я улыбкой, щеки начинали ныть от усталости.

А взгляд скользнул к танцующим. И опять уперся в спину брюнетки в красном платье. Только в этот раз она танцевала с Тамашем.

Улыбка дрогнула.

— Ваша светлость, как вы себя чувствуете? — леди Акиама попыталась перетянуть мое внимание на себя. — Ваш супруг так скоро объявил о приеме, что я забеспокоилась о вашем самочувствии.

— Все отлично, — ответила я, наконец отведя взгляд от танцующих и переключившись на важные дела. — По крайней мере, у меня.

— Ох, его светлости нездоровится?! — всплеснула руками жена барона. Последний же молчал, восстанавливая дыхание.

И при этом скользил по мне мерзким плотоядным взглядом. Фу!

— Нет, с его светлостью все хорошо, — я с трудом удержала каменное выражение лица, стараясь смотреть только на молодую баронессу. — А вот наш народ страдает.

— О, да! Я слышала о неурожае, — поддержала меня леди Акиама. — Ох, если бы мы только могли помочь!

— А могли бы? — зацепилась я за ее слова.

— Не знаю, — ошарашенно пробормотала она, открыв рот. Повернулась к мужу и, подхватив его под локоть, поинтересовалась: — Мы бы могли?

Барон Акиама в это самое время думал, похоже, о том, что мог бы сделать он. Потому что его взгляд замер ровно на уровне моего декольте.

Мужчина медленно поднял голову и встретился с моим взглядом — моим злым и выражающим отвращение взглядом.

— Нет, мы ничего не можем сделать, — сухо произнес он, резко побледнев. — Прошу нас простить, ваша светлость, моя жена хотела еще потанцевать.

И, поклонившись, поспешил утащить от меня баронессу.

Черт! Вот черт! Ну почему я не могла сделать вид, что все окей?! Сейчас бы получили зерно!

Уф… Ладно, вдох-выдох. Должен быть еще какой-то вариант.

— Ваша светлость, — Тамаш подрулил ко мне на какой-то нереальной скорости, вручил полный бокал с вином, отбирая пустой, и широко улыбнулся, — вам нравится праздник в вашу честь?

— Нет, — честно ответила я, вскинув одну бровь.

Лорд Монуа резко приуныл и нахмурился:

— Что-то не так, леди Этьен?

— Нет, все хорошо, — солгала я. — Просто голова кружится.

— Давайте я проведу вас на балкон? — с ноткой заботы в голосе предложил советник герцога.

— А давайте, — легко согласилась я, решив, что еще несколько минут передышки точно лишними не будут.

Тамаш любезно указал, в какую сторону нам идти, и поддержал меня под локоток.

— Ваша светлость, на вас лица нет, — шепотом отметил мужчина, когда мы почти пересекли зал и миновали сцену с музыкантами. — Может, позвать лекаря?

Я отрицательно покачала головой. Мне просто нужно было немного свежего воздуха, тишины и одиночества. Для того чтобы перевести дух и успокоиться.

А еще понять, почему для меня так важно помочь этим людям. Как сказала Пифаль, Адель бы этого не делала. Так почему это делаю я? Явно не ради принцессы.

— Сюда, — лорд Монуа открыл передо мной полностью стеклянную дверь, ведущую на крошечный полукруглый балкон, огороженный тонкой балюстрадой.

Я шагнула вперед, подставляя лицо прохладному вечернему воздуху. Солнце медленно скатывалось к горизонту, окрашивая скалы в теплые рыжие тона.

Сам Тамаш остался стоять в дверях, не рискуя переступать порог. И только спустя секунду я осознала причину — это могло навредить репутации принцессы.

Я замерла на месте, наслаждаясь летней прохладой и вдыхая нереально чистый воздух полной грудью.

— Вам лучше? — поинтересовался мужчина, когда я уже начала немного замерзать.

— Да, — отозвалась я тихо, опираясь ладонями на перила и опуская глаза к темнеющему парку. — Можем возвращаться…

Стоило мне произнести эти слова, как за спиной повисла звенящая тишина. Музыка в зале замолчала, послышались обеспокоенные шепотки.

И среди этого шума ясно и четко прозвучал незнакомый мужской голос:

— Вы меня оскорбили, лорд Этьен. Я требую сатисфакции!

Кто чего требует?!

Я перевела вопросительный взгляд на Тамаша. А у самой в памяти всплыло смутное значение услышанного слова.

Кажется, лорда Этьена только что вызвали на дуэль.

— Что происходит? — я выскочила обратно в зал и остановилась за спинами зевак, пытаясь рассмотреть творящееся в центре. Лорд Монуа замер рядом, хмурясь.

— Кажется, мы пропустили что-то важное, — пробормотал он.

Тамаш со своим ростом прекрасно видел то, что происходило впереди. Я же отсюда могла разглядеть только макушку Роналда.

— Дуэль? — шепотом спросила я, не зная, как вообще относиться к происходящему.

— Если Роналд извинится, то нет, — спокойно отреагировал на мой вопрос мужчина. А потом усмехнулся: — Вижу, вам нашли хороших учителей. Быстро нагоняете все упущенное, леди Этьен.

Я прикусила язык. Принцесса, похоже, не должна была иметь ни малейшего понятия о том, что такое сатисфакция и как решают вопросы задетой чести.

— Выбирайте оружие, лорд де Виньо.

Я вздрогнула от того, как сухо и хлестко прозвучал ответ герцога. Кто-то из женщин громко охнул. А Тамаш нахмурился еще сильнее.

— Одноручный меч, — ответил незнакомец, а я наконец смогла его рассмотреть.

Невысокий мужчина с белоснежными, как лед, волосами. Сжатые в плотную линию губы, двигающиеся на щеках желваки. И он таким взглядом прожигал Роналда, что становилось не по себе.

— Кто это? — спросила я, наклонив голову к лорду Монуа.

— Неважно, — как-то резко отозвался он. А потом, извиняясь, улыбнулся: — Прошу меня простить, ваша светлость, сейчас я нужен его светлости.

Я проводила взглядом удаляющегося Тамаша, размышляя о том, что вообще знаю о дуэлях. Похоже, что практически ничего, если не брать в расчет художественные фильмы и историю Пушкина.

Только в обоих случаях оружием выступали пистолеты… револьверы? Но точно не мечи.

— Назначайте день, — это вновь был голос Роналда, который мог просто разрешить спор, извинившись.

— Сейчас, — отозвался блондин. — В парке. При свидетелях. До первой крови.

— Вы даже не желаете отнять мою жизнь? — неожиданно усмехнулся лорд Этьен. — Какая жалость.