Онлайн книга «Курортная зона»
— “Быть знаменитым — некрасиво”, — поправила последнюю фразу Лариса. — Я прекрасно ознакомлена с творчеством Бориса Пастернака, — чуть насмешливо отозвалась апологетка личного уродства. И открыла глаза. И открыла глаза. И Лариса окаменела в своем креслице набивного шелка. Окостенела под этим взглядом. …Нет, в глазах не было ничего сверхъестественного. Астрального, запредельного и прочего оккультного. Темно-серые, льдисто-колючие, словно подтаявший снег. Утомленные и спокойные глаза простой бабы: тягловой, унылой житейской силы, бредущей домой с кошелкою базарной… Но на какое-то мгновение… Да. За стеной мутного льда и общемирового безразличия в этих глазах вспыхивало странное и страшное пламя. Огонь все познавшей и уже готовой к своему уничтожению Лилит. Огонь, угасший вместе с Лилит в тот момент, когда из костяного праха мужнина ребра возникла иная женщина — покорная жена, верная подруга, благословенная мать всех живущих. Была ли красавицей та, что восстала на пепле другой? Была ли она прекрасна так, что ради нее демоны готовы были покинуть преисподнюю?.. И каким был ее взгляд? И положено ли ей быть красавицей и обладать взглядом, еще помнящим дорогу из Сада, охраняемого ангелом с пламенным мечом?! Лариса потерла виски. Наваждение проходило. Ем просто показалось, что кондитерский мешок вместо крема выпустил струю напалма. Нет, все нормально, все на своих местах. И глаза Ларисиной собеседницы — обычные, кстати, некрасивые глаза. Только вот ума в них, похоже, гораздо больше, чем положено отпускать Небесам среднестатистической женщине. Или Лариса опять ошиблась? Женщина пристально рассматривала ее. — Вы не врач, — неожиданно и безапелляционно заявила она. — Почему вы так думаете? — Вы спасли мне жизнь. Причем очень оперативно. В смысле быстро. — Ну… Возможно, это как раз говорит о том, что я хороший врач. — Чепуха! Врачей за свои годы я перевидала немало и чую их борно-салициловый дух за версту. Вы не врач, но действовали профессионально. Тогда кто вы? Лариса поняла, что пришла пора задействовать собственную “правду-легенду”: — Я кастелянша. — Кто?! — Кастелянша, — терпеливо повторила Лариса. — Новенькая. Понимаете, так получилось. Меня сюда на работу устроили через… — “Корунд”. Ага. Понятно. Значит, кастелянша… Познакомимся? Лариса была готова и к этому вопросу. — Раиса Данникова, — почти отрапортовала она свое новое имя. — Просто Рая. — “Рая, что подстерегла меня у дверей рая” — каламбур! — весело сказала толстуха. — Ну а я Люба Десяткина. Просто Люба. Эх, блин, сейчас бы по семьдесят пять за знакомство! — Нельзя, — строго сказала “просто Рая”. — Строгая диета и постельный режим. Как вы не понимаете!.. — Будем на “ты”. Слушай, Рай, ты до того суровая, прямо главврач! И не подумаешь, что тебе простынями да наволочками положено заведовать! Лариса предпочла проигнорировать эту тонкую аристократическую шпильку. Но запомнить. — Да, думаешь, я сама этому обрадовалась? — Лариса решила чуть подпустить в свой тон этакой провинциальной наивности. — Я сама чуть не обалдела! Приезжаю в назначенный день, подхожу к дворцу, и тут мне навстречу бегут два странных типа и кричат: “Ой, скорей! Ой, как вы вовремя! Она отравилась! Ее надо спасти!..” Ну, я и… — Спасла. Хотя в качестве кастелянши ты могла меня спасти только тем, что выдала бы свежий комплект риз для положения во гроб. А тут такая компетентность… Любопытная компетентность… — Я чего-то не понимаю! — нахмурилась Лариса. — Я вам… — Тебе! — Тебе спасаю жизнь, а ты вместо этого чуть ли не допрос мне устроить пытаешься! Мало ли на что человек способен! Как будто я всю жизнь только и была кастеляншей!.. — А кем еще? — Я училась, — хмуро выдавала “свою биографию” Лариса. — На биофаке. Платно. Потом еще в медицинском — несколько лет. Тоже платно. У меня специальность была — токсикология, я диплом собиралась писать про историю и эволюцию идей безоарового камня [11] ! Тут Лариса фантазировала, но ее фантазии не выходили за рамки досье Раисы Данниковой. Все-таки так глубоко в агентстве “Корунд” не копали. — И написала диплом? — Больная поудобней пристроилась в подушках. — Нет, — вздохнула Лариса. — Обучение стало слишком дорогим, пришлось все бросить и работать бельевщицей в лепрозории… — Что?! — Шучу. Но в больнице я работала на самом деле (не отступать от досье, теперь не отступать!). Частная психиатрическая клиника профессора Ребрянко. А там разные были пациенты, привозили и тех, кто с суицидальными наклонностями. Я и смогла кое-что вспомнить из своих знаний по ядам и противоядиям (блин, все-таки опять съехала на скользкую тропку собственных фантазий!). …Но, может, в честь спасения госпожи Любови Десяткиной местные князья не будут гонять Ларису на детекторе лжи? Тем более что вряд ли в столь прекрасном и исполненном загадочной поэзии дворце имеется такая прозаическая вещь, как детектор лжи. — Ладно! — хлопнула ладонью по одеялу дама. — Как бы там ни было, спасла ты меня на высшем уровне. И я тебе за это искренне благодарна. Но повторюсь: не думай, что я отравилась из-за недовольства собственной внешностью. — Могу я тогда полюбопытствовать… — Можешь. Ты “Госпожу Бовари” читала? — Да. — Помнишь сцену, когда она отравилась? — Конечно. — Хорошо. А роман Мориака “Тереза Дескейру” тебе известен? На всякий случай Лариса ответила отрицательно. Обширная начитанность кастелянши может показаться подозрительной. Она уже и так нарушила весь сценарий своего появления в “Дворянском гнезде”! — В романе Мориака, — вещала Люба Десяткина, полуприкрыв тяжелыми веками глаза, — жена методично травит мужа мышьяком, постепенно увеличивая дозу. — Зачем? — А скучно ей с ним стало! Так и ответила на суде. — Нет, ты не поняла, Люба. Я про другое спрашиваю: ты-то зачем мышьяку наглоталась? Решила последовать по пути знаменитых литературных героев?! |