Онлайн книга «Курортная зона»
Лариса оглядела полки и заметила новую рубрику. “Вера Червонцева”. Под рубрикой стояло с десяток кассет. — А, ты заметила! — довольным тоном сказал Нарик, появляясь из кухни. Нарик аккуратно нес на подносе двухлитровый заварочный чайник, привезенный из какой-то индийской провинции. Чайник распространял некий сложносоставной аромат, в котором доминировали гвоздика, пачули и фрезия. — Мы будем это пить или нюхать? — поинтересовалась Лариса, слегка опешив от экспансии эфирных масел в собственное сознание. — И кстати, что именно я должна была заметить? — Мое новое приобретение, — ответствовал Нарик. — Фильмы Веры Червонцевой. А что касается чая, то ты напрасно его критикуешь. Попробуй сперва. Пойду за чашками. — Лучше я. Заодно выясню, чем ты моешь посуду. В прошлый раз, когда я оттирала твои сковородки от жира какой-то подозрительной пастой, у меня лак с ногтей отслоился. Хорошо, не с ногтями вместе. — Это был экспериментальный образец! — Вот-вот. Нет никакой гарантии, что в чайных чашках нет экспериментального образца гельвеловой кислоты. К примеру. Лариса собственноручно тщательно перемыла чашки, вернулась в гостиную, понюхала содержимое заварочного чайника (пачули били просто наповал) и рискнула налить себе это, как она выразилась, нечто. Продегустировала. Ничего, пить можно, хотя к чаю это никакого отношения не имеет. Нарик между тем достал кассету под рубрикой “Вера Червонцева” и сунул ее в плеер. — Нарик, я тебя умоляю… — простонала Лариса. — Погоди, тебе понравится, — убедительно заявил Нарик. По экрану поползли титры, а потом высветилось название: “Смерть из-под чадры”. — Вещь! — сказал Нарик довольным тоном. — Посильней, чем “Фауст” Гете. — Неужели? И в чем суть сего шедевра? — О, тебе должно понравиться. — Гремучую убежденность кандидата химических наук можно было использовать при вялотекущих экзотермических реакциях. — Героиня, как понимаешь, высококлассная наемная убийца. И притом, заметь, правоверная мусульманка. После выполнения очередного задания мирно возвращается домой и видит любимого мужа в объятиях своей, гм-м, начальницы по смертоубийственной… работе. Дикие страсти. Бездна психологизма. Синтез поэзии и животной похоти. Уникальная философская концепция! — Нарик, когда ты начинаешь так флиртовать с терминологией, я подозреваю наличие в твоей крови избыточного эфедрина. — Лариса, ты меня обижаешь. — Ты сам себя обижаешь. Я удивляюсь, как ты с твоим уровнем интеллекта прикипаешь сердцем к этому ширпотребу. “Уникальная философская концепция”! Черт возьми! Эта, как ее, Червонцева сумела перещеголять Аристотеля, Гегеля и Соловьева, да?! Неужели у нас есть режиссеры, которые способны… — Она не режиссер. Она писательница. Пишет романы и заодно киносценарии. — Еще хуже. Все эти современные писатели… Ты знаешь, впрочем, что я о них думаю. Пусть благодарят своих писательских богов, что до сих пор не попали в мои руки. — Да, Мамба, если б ты не была отравительницей, ты стала бы литературным критиком. — О нет. Травить ядом порядочнее, чем травить словом… Погоди. Ты что, в чай добавил кедровые иглы?! — А, догадалась! Согласись, аромат и вкус преоригинальные. — Да уж. Нарик, я больше такого чаю не хочу. Я слишком традиционна. — Это издержки твоей специальности. Что может быть традиционнее убийства? — При желании я могла бы тебе составить предметный ряд. Но для этого я слишком устала. — Для усталого человека ты выглядишь чересчур агрессивно. — Я всегда так выгляжу, дорогой мой. — Послушай меня, Зульфия! Ты не должна упрекать его! Сердце мужчины пусто, как старая мечеть, и мужчина сам не ведает, какого бога там поселить… — Не кощунствуй, Фирюза! Свой блуд ты прикрываешь лживыми речами, но я более не потерплю такого! Защищайся, если сможешь! — Мой любимый момент, — прочувствованно сказал Нарик, глядя на экран, где две закутанные в черные одеяния дамочки принялись неумело, но энергично размахивать ятаганами. — Такие спецэффекты! Одна дамочка отсекла другой руку по плечо. Кровь выхлестнула как из нового брандспойта и залила половину экранного пространства. Лариса презрительно скривилась и аккуратно выплюнула в чайную ложечку изжеванную кедровую иголку. — Примитивно, — только и сказала отравительница. — Ты в ужасном настроении, Черная Мамба. Обычно ты относишься к моим невинным развлечениям с большим терпением. А фильм все-таки интересный. Там еще появляются дети. — Неужели? У убийцы? — И у начальницы. И они долго выясняют, от кого кто рожал. — Ну что тут скажешь… — О Фирюза! Ты клялась мне в дружбе и предавала меня за моей спиной! Пусть простит тебя Пророк, а я простить не могу! — Зульфия! Пощади меня ради моего несчастного ребенка! — Я сама воспитаю твою дочь, Фирюза! Она никогда не узнает, какой подлой тварью была ее продажная мать! Лариса проявила усталую заинтересованность: — Кто кого убьет в конце концов? Зульфия Фирюзу или наоборот? Нарик победно усмехнулся. В такие моменты он казался Ларисе младенцем с усами. — Решение не такое лапидарное, — заявил кинолюбитель. — Фирюза и Зульфия объединяют усилия против злосчастного общего возлюбленного. — Каким образом? — Они совершают вместе с ним паломничество в Медину и сбрасывают сладострастника с верхушки самого высокого минарета. Он летит три минуты под старую фонограмму “Энигмы”. Рапидная съемка. Первоклассный эффект. — Да, Нарик. ты серьезно болен этой чушью. Но у твоей Червониевой клиническая картина куда более неблагоприятная. Чтоб такие сценарии писать, надо обладать особым психическим сдвигом. — В какой-то мере ты права. Чай остыл, между прочим. — Послушай меня, Зульфия… — Нам не о чем больше говорить, Фирюза! Я проклинаю тот день, когда дала тебе слово верности и присягнула служить тебе! Лучше сгинуть в страстном ложе песков пустыни, чем вновь и вновь заглядывать в твои лживые глаза! — Ты ничем не лучше меня, сестра! Ты также услаждала его чресла и припадала губами к его мощному животворящему источнику. Пусть же эти губы выжжет клеймо позора! — А-а-а! — О-о-о! Снова восьмиминутная драка, сопровождаемая тяжелым чувственным дыханием дублерш, коим выпала суровая доля озвучивать воинственных Фирюзу и Зульфию. — Клиника, — опечаленно покачала головой Лариса. |