Книга Клон. История любви, страница 35 – Габриэлла Лопез

Жади залилась горькими слезами.

— А ты ждал звонка из-за рубежа? — хитро спросила Маиза у своего жениха.

Он растерянно молчал. Его выручила няня, за­явившая, что спрашивали Леонидаса, и, наверня­ка, Иветти.

— Я... не-е-ет — наконец протянул Лукас. Маиза улыбнулась и посмотрела на Далву, та ей

подмигнула. Выражение лица Маизы сразу изме­нилось, она поняла, кто звонил и кому...

— Ты помнишь, что происходит с женщиной, которая обманула мужа? Ее выводят на площадь и бьют плетьми, а потом сажают в тюрьму! И все это из-за мужчины, который собирается женить­ся на другой! О, Аллах! — бедная Зорайде пыта­лась внушить Жади хоть каплю разума своими нравоучениями.

Ведь если раньше она находилась под защитой дяди Али, то теперь Назира, Саид и Абдул не бу­дут с ней церемониться. Но для Жади главное было узнать, обманывал ли ее Лукас.

— Я разведусь, Зорайде, разведусь! Если я не вышла замуж за любимого, то я останусь одна! — закричала Жади.

— Саид никогда не согласится на развод, а если даже он тебя отпустит, то на что ты будешь жить?!

— Я буду учиться! Буду работать!

Зорайде не понимала, почему Жади не может оценить своего счастья и любви к ней мужа, но та оставалась непреклонна.

— Согласится и отпустит, потому что я обману его! Я  заставлю его поверить, что счастлива с ним! Разве не ты меня учила, что если ты слабее, то должна не ссориться, а подчиняться?! Ну вот, я так и буду делать! Я заставлю Саида дарить мне драгоценности, а когда их будет много, я уеду, и никто больше не услышит про меня!

— Бедный Саид! — вздохнула служанка.

— Никто не пожалел меня, Зорайде, и мне те­перь тоже никого не жалко!

И уже на следующий вечер Жади танцевала для Саида в черном одеянии, с мечом, стараясь пле­нить мужа еще больше.

Зорайде вновь согласилась на уговоры Жади погадать ей. Жади умоляла сказать, получит ли она свободу, будет ли счастлива в гордом одино­честве, но служанка лишь обронила, что Жади придется выбрать между человеком у зеркала и человеком, который отражается в нем.

— Бойся зеркал! Буря, которая перевернет твою жизнь, родится в зеркале! — предостерегла ее Зо­райде, но Жади не прислушалась к этим малопо­нятным словам.

А буря уже рождалась...

Иветти пришла в ресторан с Жоржи Луисом. В стороне от них, за столиком, одиноко сидел Ле­онидас и смотрел на счастливую пару. Иветти тоже заметила его и подошла к нему.

— Я один, твое место не занято... И никогда не будет занято, — сказал ей Леонидас в ответ на вопрос о том, где его новая невеста.

Иветти открыла рот от удивления.

— Может быть, ты хочешь сказать, что все еще любишь меня?!

 Леонидас кивнул в сторону Жоржи Луиса, ко­торый уже расплачивался с официантом, собира­ясь уйти.

— Твой друг явно недоволен, тебе лучше вер­нуться к нему.

Иветти задумчиво переводила взгляд со своего «львеночка» на журналиста и, наконец, решила послушаться Леонидаса.

— Это... — начала она, подойдя к Жоржи.

— Знаю, это Леонидас Феррас, — прервал он ее. — Я подумал, что ты пересела к нему.

Вечер был безнадежно испорчен самой Иветти. Она несла глупости. В машине с Жоржи Луисом рассказывала ему о «львеночке», и журналист не выдержал и высадил ее. Она поймала такси и по­ехала обратно в ресторан, но и там ее ждало ра­зочарование, — «львеночек», конечно, уже исчез.

Перед родами Деуза ушла из дома, оставив Иветти записку, и стала ловить такси. По дороге она вспомнила слова Албиери о том, что ей луч­ше рожать в его присутствии. Терзаясь сомнени­ями, она вышла у приюта милосердия, но не по­шла туда, а позвонила из автомата Албиери. И доктор кинулся ей на помощь.  — Я всегда следую велениям своей совести, хотя они далеко не всегда совпадают с общепри­нятыми моральными нормами, — заявил профес­сор, забрал Деузу с собой, посадил в машину и повез в больницу, где когда-то родились Лукас и Диогу.

Танцовщица твердила, что у нее сильные схват­ки, но ученый оставался абсолютно спокойным.

— Женщины заигрывают со всеми подряд! Это как в лотерее: один из двадцати пяти билетов вы­игрышный, — Эдвалду радостно раскрывал друзь­ям свои познания в женской психологии, когда счастливая Лауринда подбежала к их столику и сообщила, что Деуза рожает.

С надменного лица парня слизнуло улыбку.

— А я тут причем? Что ты ко мне пристала?! — деланно возмутился он. — Я же не занимаюсь пе­реписью населения, и меня не интересует, кто ро­дился, а кто нет!

Иветти помчалась в клинику и неожиданно на­ткнулась в холле на Леонидаса. Тому вдруг при­спичило найти Албиери: он испугался, что клони­рованные дети Лукаса тоже могут родиться с ро­димыми пятнами.

— Кто сказал тебе, что я здесь?! — Леонидас сразу начал нападать.

— Я и не подозревала, что ты здесь! Думаешь, я примчалась сюда за тобой? — возмутилась в от­вет Иветти.

— Тем лучше! — отрезал он и направился к лифту, но Иветти, отчаянно кокетничая, побежа­ла за ним.

— Постой, львеночек! В клинике ты не хочешь говорить со мной! А почему тогда ты подошел ко мне в ресторане? Только потому, что я была не одна?

— Здесь не место выяснять отношения, — Ле­онидас сверкнул глазами.

— Там тоже было не место! Объясни мне, за­чем ты это сделал! Мы встретились весьма кста­ти, но тот вечер не дает мне покоя!

Иветти закусила губу.

— Все то зло, которое ты причинил мне, обя­зательно вернется к тебе! Бог дремлет, но не спит! Рано или поздно он проснется и наведет в доме порядок, вот увидишь!

— Ты сама мне изменила, — напомнил Леонидас.

— Ты опять за свое! Мне нужно было изменить тебе на самом деле! Напрасно я не отвечала на ухаживание твоих друзей, которые приставали ко мне, напрасно...

— А кто за тобой увивался?! — взвился несча­стный «львеночек».

Но Иветти не ответила и гордо удалилась, а Феррасу осталось лишь догадываться и строить несуразные умозаключения.

Но Иветти не ответила и гордо удалилась, а Феррасу осталось лишь догадываться и строить несуразные умозаключения.

Албиери стоял в палате, где рожала Деуза, и беззвучно молился Богу. Потом он надел маску и начал принимать роды.

Когда все окончилось, доктор вышел из ро­дильной палаты, скривив губу, в своей обычной манере. К нему тотчас подошел Леонидас и при­стал, может ли передаться родимое пятно детям Лукаса.

Аугусто покачал головой.

— Нет, так как это наследуется по материнской линии.