Книга Клон. История любви, страница 69 – Габриэлла Лопез

— Я не стремлюсь к этому, но и избегать ва­шей встречи не стану.

И Жади поняла, что бороться бесполезно...

«Ты предназначен мне судьбой, — словно ус­лышала она снова свои слова, обращенные к Лу­касу. — Никто не разлучит нас, ничто...»

«Я люблю тебя, Жади, люблю...» — ответил ей тогда Лукас...

— Почему ты так любишь это место, мама? — спросила Кадижа мать, вечером отыскав ее в раз­валинах.

— Я вспоминаю свою молодость, когда прихо­дила сюда... Я была счастлива здесь... — прошеп­тала Жади.     Но это давно прошло...

— Тебе удалось наладить свою семейную жизнь после стольких скандалов, зачем ты хочешь рис­ковать своим счастьем? — спросил Али у Саида.

— Почему вы предупреждаете меня? Вы дума­ете, она не забыла этого бразильца?

— Люди не забывают пережитого, люди успо­каиваются. — это совсем другое. И если человек не вспоминает плохое, то пусть и не вспоминает. Зачем тебе проверять, ворошить прошлое? Это гордость, Саид, а гордость — плохой советчик. Я всё понял: ты хочешь столько лет спустя отве­тить на вызов, который тебе бросили. Вы все были тогда слишком молоды, а когда люди моло­ды, то они не думают, а подчиняются импульсам, не слушаются голоса разума.

 — Может, вы и правы, дядя, но мне нужно по­лучить доказательство... Мой брак никогда не бу­дет счастливым, пока я не пойму, что Жади толь­ко со мной.

— Саид, Саид... — вздохнул Али. — Если тебе удалось убежать от льва, то не охоться на него.

Хорошенько подумай над тем, что я тебе сказал... Не напоминай жене о том, о чем она и думать забыла...

Но Саид решил иначе.

Албиери поднял трубку телефона.

— Папа? — спросил кто-то.

От неожиданности профессор опустил трубку.

— Разъединили... — он был вне себя. — Лео нашел меня ....

В последнее время у доктора начались серьез­ные ссоры с Эдной. Она настаивала, чтобы ее племянница Алисинья жила у них, причем в ком­нате Лео, хотя сама Алисинья хотела снять себе жилье. Эдна рассказывала мужу, как ее племянни­ца ухаживает за ней, какая она нежная и внима- тельная. Вот и сейчас она явилась с очередными дифирамбами в адрес племянницы. Но профессор был погружен в свои мысли. Телефон не звонил...

— Я не пойду в клинику, что-то плохо себя чувствую... — сказал доктор жене.

Он ждал звонка... Профессор думал, что если Лео появился, а теперь он точно появился, то ученому уже не удастся скрыть его существование от Феррасов.

Лео позвонил снова.

Албиери заторопился, начал расспрашивать его, но услышал, что у Лео сейчас мало времени, и он перезвонит позднее.

Ученый повесил трубку и долго сидел, задумав­шись. Ему хотелось открыть кому-нибудь факт клонирования Лукаса. И лучше всего довериться старому другу Али...

Почему она мне так не нравится? Она добрая, услужливая, но в ней есть что-то нехорошее, на­стораживающее... — думал Албиери, глядя, как Алисинья сюсюкает со своей теткой.

Леонидас сидел с Синирой в ресторане, когда вошли Иветти и Лауринда. Они собирались обсу­дить предстоящее судебное дело с адвокатом.

— Глянь, это Леонидас! — наклонилась к под­руге Лауринда.

Феррас встал, извинился перед невестой и от­правился в мужской туалет. Иветти тотчас рину­лась за ним, полная решимости убедится, что, Ла­уринда не ошиблась. Она встала перед туалетом, а потом вошла туда и с улыбкой постучала в дверь кабинки.

— Это я, львеночек... Не пугайся...

Выскочил изумленный мужчина. Иветти скром­но извинялась перед ним, но за эту секунду Лео­нидас сумел незаметно проскользнуть мимо. А Иветти уже стучалась в другую дверь.

— Львеночек, ты не хочешь взглянуть на свою прежнюю Иветти? Львеночек, ты меня испугался?'

Наконец, ее выпроводили из туалета.

Тогда она с воинствующим видом пошла на улицу, и бедняжке Лауринде пришлось волей-не­волей последовать за ней. Пока Леонидас копал­ся с ключами от машины, охотница на «львеноч-ка» уже оказалась в опасной близости.

— Так ты обходишься со мной, да?! После стольких лет знакомства?! Видишь меня и убега­ешь? Я очень взволнована, и что же? Тебе не нра­вится, как я выгляжу? Тебе не нравятся мои во лосы? — она встряхнула своими кудрями. — Чем ты недоволен?

— Мне все нравится, ты прекрасна, Иветти... Время не властно над твоей красотой, — тороп­ливо ответил Леонидас.

— Я уже выбрала машину, на которой поеду на свадьбу, посмотри! — Синира потянула жениха в сторону.

— Ты женишься?! — грозно воскликнула Иветти.

— Кто это, Леонидас? — Синира осмотрела не­знакомку в ярко-желтом вызывающем платье критическим взглядом.

— Подожди, я не поняла, ты женишься на ней?! Вот на этой?! — Иветти истерично захохо­тала и уже не могла остановиться.

Леонидас в полной растерянности и смятении поспешно усадил невесту в машину, и они отъе­хали.

— Какая она грубиянка, кто это? — возмуща­лась Синира по дороге.

— Просто знакомая, — лгал «львеночек».

— Но ее с тобой что-то связывает...

— Она была возлюбленной одного моего при­ятеля. Да ты его знаешь! Это Лобату, — без тени стеснения вновь соврал Леонидас.

— Как можно полюбить такую вульгарную женщину! А одежда, а манера держаться!..

— Да, одежда, — Леонидас посмотрел на Си-ниру и возмущенно кивнул головой.

— Лауринда, ты хорошо рассмотрела претен дентку? — никак не успокаивалась Иветти. — Это нечто тощее и в очках?! Похоже, она кол прогло­тила!

Они с Лауриндой так и не дождались адвока­та. Иветти объявила, что не в силах заниматься Арманду. Она решила пойти к Лукасу, чтобы тот помог ей в суде.

Приехав в Рио, Жади и Саид поселились в го­стинице. Жади страшно волновалась, но встреча Саида с бразильским предпринимателем еще не была назначена.

Мустафа встретил Саида с семьей у «Волшеб­ной лампы» и повел к Мохаммеду. Тот сразу об­нял Саида, Амим и Самира прилипли к Кадиже, а Латиффа просто запрыгала, увидев сестру, и все время твердила о ее красоте. Дети и мужчины ушли из гостиной.

— Красавица, ты просто красавица! Ты счаст­лива? Так сказала Зорайде, — с улыбкой сказала Латиффа.

— У меня все хорошо с Саидом. А ты знаешь что-нибудь о Лукасе? — тотчас спросила Жади.

— Я слышала кое-что, но в это трудно пове­рить... Говорят, у него куча женщин, и он их по­стоянно меняет...

— У Лукаса? — удивилась Жади.

Тут выбежал Амим и попросил у матери разре­шения покататься на улице. Жади сидела оше­ломленная и притихшая.