Книга Клон. История любви, страница 80 – Габриэлла Лопез

Экзотика, о которой можно рассказать друзь­ям, — мысленно заключила она, не слушая Лукаса.

Как мне хочется обнять и поцеловать ее... Как мы далеки друг от друга.... — подумал он.

— Что с тобой? — спросила Жади, когда вновь повисло напряженное молчание.

— Столько времени прошло... Я только сейчас осознал, сколько прошло времени... По-твоему, я очень' изменился?

— Йсе очень изменилось, Лукас... Все...

— Я пытаюсь найти в тебе ту девочку, которой ты была тогда... Которая бежала с распущенными волосами по городу от дяди Али, чтобы встретить­ся со мной... Ту девочку, которая говорила, что я ее судьба, и что никто и ничто не может изменить предначертанное Аллахом... Которая танцевала для меня в развалинах... Где она? — в глазах Лу­каса теплилась надежда, но во взгляде Жади было

-больше боли и разочарования, чем тепла.

— Она потерялась в пустыне, еще более огром­ной, чем Сахара, если считать по времени, — го­лос Жади стал мягче. — Потерялась вместе с теми глупостями, что говорила. Ты, наверное, со сме­хом вспоминаешь обо всем этом?

— Я?! — Лукас опустил голову и закусил губу.

— Мы были глупыми детьми. Ты говорил, что бросишь все: отца, компанию, что переедешь в Марокко, станешь мусульманином и будешь рабо­тать вместе с дядей Али. Помнишь? — в глазах Жади стояли слезы. На лице застыла вымученная и горькая улыбка. Лукас ответил ей такой же искаженной улыбкой. — Представляешь, ты в ма­рокканской одежде идешь по городу, с дядей Али, чтобы купить верблюдов?.. Ты, наверное, со сме­ха умираешь, когда вспоминаешь об этом...

— Меня так мучила совесть... Я боялся, что мог навредить тебе.

— Да нет, Лукас... Я тоже выросла. В юности мы склонны все драматизировать, преувеличивать. Мы говорим: все или ничего, середины не при­знаем. Нам кажется, что если нам не позволяют выйти замуж за любимого, то жизнь кончена.

-Да...

— Не беспокойся, я повзрослела. Теперь я по-другому смотрю на жизнь. Наверное, ты тоже смотришь на все иначе.

— Конечно, но я говорил о том, как в порыве чувств пришел к твоему дому и стал стучать в окно, помнишь? — Лукас явно нервничал и сно­ва поправлял галстук.

— Разумеется, — все тем же холодным голосом ответила Жади.

— Меня очень мучила совесть при мысли о том, что я мог бы расстроить твой брак, и тебе бы пришлось расплачиваться за это наказанием плетьми, о которых говорил дядя Али.

— Вот сумасшедший... — Жади опустила глаза и улыбнулась.

— А все из-за моей инфантильности, из-за мальчишеской дури, из-за ошибки юности, как ты говоришь.

— Хорошо, что мы не причинили друг другу вре­да... Остались лишь забавные воспоминания... При­ключение, о котором мы вспоминаем со смехом...

Лухас отвернулся, чтобы не выдать себя.

Они стояли не очень близко, их разделяли два-три метра. Но они были куда дальше друг от дру­га, потому что их разъединяли бесстрастные фра­зы, воспоминания об обидах, неуверенность друг в друге. И только взгляды и слезы всё еще напо­минали о том, что они близки, что изменилось все, и не изменилось ничего... И любовь еще не угасла...

Лухас предложил Жади сесть и отошел в сто­рону. Опять повисла мучительная пауза. Оба едва сдерживали слезы. Лукас сел на другой край ди­вана.

— Как ты живешь, ты счастлив? — прервала Жади тягостное молчание.

 Лукас посмотрел вверх.

— Можно сказать, что я реализовал себя...

— Судя по этому дому, я догадываюсь, что у тебя бурная жизнь, полная приключений, — тон Жади стал осуждающим.

— Да, как ты утверждаешь, у меня не осталось юношеских иллюзий.

— Когда-то ты сказал, что не в силах предста­вить себе жизнь без настоящего чувства, что хо­чешь любить одну женщину, только одну, по­мнишь? Что ты не понимаешь мужчин, которые женятся, а потом начинают изменять...

— В то время я верил в любовь. Она для меня была всем: это была цель, к которой я шел, меч­ты подростка. Подростки верят в настоящую лю­бовь и считают, что она существует, а потом они учатся переживать обычную любовь, — Лукас смущался все больше и теребил от волнения нос.

Конечно, он не ожидал от Жади столь холод­ных вопросов, но и сам не мог преодолеть барь­ер, который был между ними.

Оба вдруг отвернулись друг от друга. — А ты счастлива?

— Очень, я научилась любить Саида. И сейчас я думаю, что мой народ относится к любви с большей мудростью. Как говорил дядя Али, у нас любовь рождается от совместного проживания, а у вас она умирает от совместного проживания, по щеке Жади потекла слеза...

— Вероятно...

 Как она красива, — восхищенно подумал Лу­кас.

— Саид — лучший муж, которого могла бы встретить женщина.

— Я рад, что у тебя все хорошо... Ты будешь встречать Рождество у нас дома.

Нужно казаться безразличной, — подумала Жади и покачала головой.

 — Нет... Наверное, к вам приедет мой деверь. Саид вынужден задержаться в Сан-Пауло по де­лам.

— Так он сейчас там? Жади кивнула.

 — А я... Я хочу провести эту ночь одна, в том доме, где жила моя мама. Хочу снова вспомнить все, что было в моей жизни. Иногда я мечтаю вернуться в прошлое, чтобы прожить другую жизнь, — призналась она. — Это как перечесть страницу книги, чтобы лучше понять содержание и читать дальше, вот так...

Я по-другому представлял нашу встречу, — гру­стно подумал Лукас. Я чувствую себя мальчиш­кой, который ждет ее...

Жади вздохнула.

— Я воспользовалась этой поездкой, чтобы увидеть тебя...

Она изменилась или я изменился? — спросил себя Лукас.

— У- тебя есть дочь?

— Да, Мел, — он улыбнулся.

— А мою зовут Кадижа, — Жади тоже искрен­не улыбнулась, вспомнив дочку.

Лукас потерялся окончательно. Что же ему де­лать, о чем спрашивать дальше?..

— Хочешь воды? — от безвыходности спро­сил он.

Жади кивнула.

Что я здесь делаю? — спросила она себя.

— Я сейчас принесу, — Лукас вышел. Жади кинула взгляд на журнальный столик,

там стоял полный стакан воды, из которого она так и не отпила.

Зачем она пришла?.. Если пришла, значит, что-то осталось... — мучился Лукас.

Он вышел из кухни со стаканом воды, но Жади уже не было в комнате. Зато остались два стакана воды... Лукас бросился на балкон и уви­дел сверху быстро убегающую женскую фигуру. Жади мчалась по пляжу, близился закат, небо ста­ло ярко-красным.