Книга Ворон, страница 43 – Ольга Хараборкина, Таша Танари

– Тогда фея! – решил бес и поднялся.

– Какая фея? – опешила она.

– Добрая! – гаркнул бес, и эхо подхватило его голос. Он тут же огляделся – в темноте подземелья больше никого не было.

– Не похожа, – снова отвергла Мартинити.

– Я мужчина, девочка! – прекратил грязные догадки бес. – И конечно, я добрая фея, ведь злая давно бы сделала так, – рогатый пнул ее.

Марти вскрикнула и выронила факел. А вот чашу прижала к телу сильнее. Бес победно стегнул хвостом по копытам. Будет его еще какая-то девчонка тиранить! Пусть знает свое место.

– Ты не фея, ты близлик, – потирая ушибленное место, пробурчала Марти.

Бес задумался: стоит ли обижаться или на юных адепток злиться нельзя?

– Кто такой близлик? – с прищуром уточнил он.

Румянец окрасил девичьи щеки, и хвостатый понял, что его оскорбили.

– Это мой сон, и создания в нем называю я! – неожиданно рявкнула Дакаста.

– Хорошо, – покладисто согласился бес, с ужасом понимая, что связь с Шэдар очень плохо влияет на девочку.

С другой стороны, решительные женщины ему всегда нравились больше. Командирши – его самая большая слабость. На этой мысли рогатый тяжело вздохнул.

Мартинити молчала, он тоже не торопился заговаривать. Некоторое время они рассматривали друг друга, наконец бес не выдержал.

– Далеко шла? – небрежно бросил он. – Ты не подумай, просто близликам положено все знать.

Мартинити неуверенно улыбнулась:

– Уже несколько дней мне снятся эти подземелья, я брожу по ним с чашей и что-то ищу.

– Что же? – Бес и забыл о своем желании разбудить Дакасту. Мысли о золоте не отпускали.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Иногда я слышу голос, который говорит, где поворачивать, или же хвалит меня.

– А голос не сообщал, куда ты идешь? – поинтересовался хвостатый, прикидывая, что с девчонкой, похоже, общался сам Зогард.

– Нет, он только велел не выпускать чашу из рук, – разглядывая ее, ответила Марти.

– Да ты что-о-о? – сделал большие и удивленные глаза бес. – Дай посмотреть!

– С чего это я буду давать тебе важную вещь?

– Я твой близлик! Мне можно доверить даже жизнь, – ткнул себя когтем в тощую грудь бес.

– А вдруг она ключ, открывающий дверь из этого кошмара? Извини, не отдам!

– Жаль. Очень жаль, – хвостатый жалобно хрюкнул и утер пятачок, после чего отвернулся якобы скрыть слезы, а на самом деле алчный блеск глаз.

Он уже раздумывал, что можно было бы сотворить с чашей. Раз она обладает возможностью существовать как во сне, так и наяву, значит, отобрав ее здесь, он сможет проснуться с нею в руках.

– Послушай, ты ведь тоже хочешь выбраться из подземелий. Давай пойдем вместе, – предложила Дакаста.

Бес почесал лысину и выдал:

– Но если там, в конце, отыщется золото, то оно все мое. Знаешь ли, близлики за так пажей не играют!

– Идет, – улыбнулась Мартинити и робко протянула ему руку.

Бес тут же ухватился за нее и поднял факел. Он подумал о том, что со стороны они выглядят странно. Хрупкая девушка в одной ночной сорочке бредет в темных катакомбах, держа за руку беса, покрытого коркой крови. Жизнь полна причуд. Ведь рогатый собирался поразвлечься, а теперь в груди появилось новое непривычное чувство. Наверное, его можно было назвать заботой. Не желая того, бес сочувствовал Марти. Она еще наивный ребенок, а уже оказалась втянута в кровавый ритуал. В пекле такие ценились особенно высоко – чистые, светлые души приносили гораздо больше энергии.

– Слушай, – хвостатому надоело брести в неизвестном направлении, – ты хоть знаешь, куда идти?

– Нет, – вздохнула Мартинити. – Голос водит меня кругами, но однажды я уронила в чашу золотую сережку, и тогда…

– Тогда? – Бес тут же вспомнил, что рассказывала Шэдар о подношениях богу коварства.

– Коридоры поменялись, и я почувствовала, что цель стала ближе.

– Откуда здесь золотые сережки?

– Заснула днем и не успела их снять.

– Может, стоит попробовать что-то еще? – предложил хвостатый.

– Что?

– Ну не знаю, например, наполнить ее кровью? – как бы невзначай произнес он.

– Твоей? – не осталась в долгу Дакаста.

– Ты посмотри, твой близлик маленький и хрупкий, в нем крови на две мерные стопки! – возмутился бес. – Разве тебе меня не жалко?

Мартинити с сомнением посмотрела на хвостатого, а потом выдала:

– Если ты часть моего сна, значит, не существуешь и тебе не будет больно. Да и нужно-то всего ничего.

– В таком случае больно не будет и тебе, ты же здесь тоже не существуешь. – Уж спорить бес умел.

Мартинити хотела что-то сказать в ответ, но только набрала в грудь воздуха, как в подземелье раздался гул. Тревожный, он пробирал до костей. Сами стены застонали под напором инородной силы.

– Что это? – сдавленно прохрипел бес и прижался к ноге Дакасты.

– Не знаю, – прошептала она.

Рука Мартинити непроизвольно опустилась на голову хвостатого, а пальчики ухватились за рог.

– Прекрати дрожать, женщина! – шикнул на нее бес.

– Это не я. Это стены.

Действительно, каменная кладка напротив них ходила ходуном, в какой-то момент она пошла трещинами и рухнула, образовав черный зев. Отряхиваясь от пыли, в проем вошла Шэдар. Ведьма окинула их презрительным взглядом, потом окружающий пейзаж.

– Дай угадаю, ты здесь случайно, да?

– Кто это? – тихо спросила Мартинити.

– Это… а это злая фея, – обреченно произнес бес, понимая, что его афера окончательно провалилась.

– Злая фея? Хм… нет, девочка, я ведьма! А к твоей ноге прижимается шкодливый бес.

– Не слушай ее, – доверительно зашептал хвостатый. – Я твой близлик.

– Что ж, вот и познакомились, – хмыкнула ведьма и шагнула к Мартинити.

Марти отступила, и мир тут же заколебался.

– Сны – слишком хрупкая вещь, – со знанием произнесла Шэдар. – Моя сила рушит этот мирок, но мы не расстаемся. Мы с тобой связаны. Возможно, эта цепь задушит нас обеих, но я надеюсь на лучшее. А теперь слушай внимательно: сейчас ты проснешься и пойдешь к своему герою, чтобы все рассказать. Не мелочись в откровениях и передай, что Шэдар Шорох не хочет войны, для нее важны жизнь и свобода. И лучше нам всем действовать сообща!

– Не понимаю…

– Твой красавчик все объяснит, – отрезала ведьма. – Меня уже выталкивает отсюда.

– Дари, подожди меня, – заметив, что ведьма растворяется прямо в воздухе, бес мешкать не стал. Он мертвой хваткой вцепился в чашу, которую держала Мартинити, и прорычал: – Отдай ее своему близлику!