Книга Ворон, страница 47 – Ольга Хараборкина, Таша Танари

Согнувшись пополам, я резко выдохнула. Досчитала до десяти и медленно по стеночке побрела обратно в комнату – водные процедуры отменялись. Только захлопнула за собой дверь, как осознала: все – началось, успела буквально в последний момент. Вехель без лишних слов метнулась к тазику, а затем подхватила меня, помогая. Видимо, на моем бескровном лице и так было все написано. Стоя на четвереньках, я проклинала всех, кого могла.

Профессора Зигисоля за его отвратительное лекарство.

Асти за то, как долго он скрывал от меня правду.

Предательницу Вехель, которая пусть и вынужденно, но играла на две стороны.

Конечно же, ненавистных ведьму Шэдар и беса, втянувших меня во всю эту пакость.

Впрочем, к ведьме я испытывала странную, ничем не объяснимую симпатию. Было в ней нечто такое, что заслуживало уважения, – внутренний стержень, сила. Подобные ей сражаются до последнего, движутся против ветра и наперекор любым невзгодам, никому не позволяют собой управлять.

Теперь я знала многое, Рантар сдержал слово и действительно рассказал все. Удивительно, но известие о грядущем приходе безумной сущности пекла, для которой я должна стать проводником, не вызвало ожидаемой паники или отчаяния. Наверное, я слишком устала. А может, прежняя Марти окончательно умерла вместе с иллюзиями о безоблачном будущем и верой в добрых и бескорыстных людей. Каждый в этой жизни имеет двойное дно, каждый скрывает другую, менее приглядную сторону, я в том числе.

Мир таков, каков есть. Для того чтобы выжить, – а я собиралась жить и желательно долго и счастливо, – придется принять новые правила игры. В конце концов, какие бы личные мотивы ни двигали моими союзниками, нас объединяла общая глобальная цель. Это уже немало.

– Ненавижу, – выдохнула я и поднялась. Пошатываясь, побрела к кровати.

– Да-да, знакомая песня, – буркнула Вехель. – Ничего нового.

Я покосилась на соседку: она права. Никто не виноват, однако в любой ситуации выбор мы делаем сами. Уже было открыла рот, чтобы ответить, но тут распахнулась дверь. На пороге показался Кир, за ним маячили Патрик и Зель.

– Вон! – рявкнули мы с рыжей одновременно.

Кир вытолкнул прорывающегося Пака и захлопнул дверь перед носом моих одногруппников. Сам остался внутри.

Вехель нахмурилась, уперла руки в бока.

– Уйди, – попросила я жалобно и отвернулась к стенке.

– Нет, девочки, хватит. Довольно я терпел. Только слепой не заметил бы, что у вас творится что-то серьезное. Вон и ребята за Марти волнуются – на пары не ходит, ни с кем не общается, куратор на вопросы о ее здоровье темнит.

– Молодец, зрячий, – язвительно откликнулась Вехель. – Дальше что?

– А дальше вы мне расскажете, что тут, пекло пожри, происходит!

– Киаран, пожалуйста, уходи-и-и, – прохныкала я. – Не лезь в это дело.

– Какое? – Он будто вовсе меня не слышал. – В университете в последнее время неспокойно, охрана и руководство буквально на ушах. Участившиеся несчастные случаи с адептами, вот и Марти снова болеет. Еще некромантка эта… Руку даю на отсечение, неспроста нам посередине года ввели базовый курс по работе с эманациями смерти.

Услышав о некромантке, я застонала в голос. И поскольку состояние мое было далеко от вменяемого, а сознание туманилось посторонними видениями, Кир своего добился. Пусть мне потом будет стыдно, но сейчас я почти физически наслаждалась возможностью говорить правду и без прикрас. Следующие полчаса я, прерываясь только на полоскание кишок, высказывала другу все и обо всем, ведь он так жаждал узнать.

О культистах.

О себе.

О прошлом Вехель.

О ее связи с ведьмами Круга.

Она села на стул и молча слушала с горькой полуулыбкой. Кир тоже не перебивал. Это был странный монолог одного больного актера, я вложила в свою прочувствованную речь всю боль, всю обиду. И что самое удивительное, под конец мне действительно полегчало. Я поняла, что больше не сержусь и даже благодарна рыжей. Для нее произошедшее стало не меньшим испытанием.

– Ну что? Я удовлетворила твое любопытство? – закончила исповедь. – Теперь ты оставишь нас в покое?

Повисшую в комнате тишину можно было резать на кирпичики и строить из них крепость. Наконец Кир поднялся. Он ответил мне, хотя при этом не спускал взгляда с Вехель:

– Вполне. Знаешь, Марти, мой брат редко рассказывает о работе, но тут даже его пробрало. В прошлые выходные, когда я гостил у родителей, за обедом он поведал занимательную историю.

Вехель хмыкнула, очевидно, ей было известно, где трудится брат Кира. И правда, сразу за этим она для меня пояснила:

– Отдел по контролю за одаренными из сопредельных стран. Старший дознаватель, специализирующийся на магах с измененным сознанием.

– Спятивших ведьмах, например. Не стесняйся, милая, называй вещи своими именами, – великодушно внес уточнение Кир.

Вехель нервно дернула плечом и отвернулась к окну. Он продолжил:

– Неделю назад к ним поступил труп мужчины, кожа на нем оставалась только на голове.

Мой новый рвотный позыв на некоторое время прервал откровения друга.

– Умеешь поддержать разговор с женщиной, – ехидно прокомментировала Вехель и подала мне стакан воды.

Кир не стал отвечать.

– Занимательно другое: труп опознали – сын какого-то влиятельного аристократа с периферии страны. Это дело не наделало бы столько шума, если бы не одно обстоятельство. Неделей раньше суд приговорил этого мужчину к смертной казни – он обвинялся в каких-то крайне серьезных проступках, но с учетом его происхождения и связей вполне имел шансы отделаться малой кровью. И тут следствие проявило чудеса настойчивости… – пристальный взгляд на меня, – или заинтересованности: нашлись неопровержимые доказательства, суд вынес высшую меру наказания.

– Зачем ты это рассказываешь? – хрипло уточнила я.

И снова Кир проигнорировал вопрос, закончил:

– За сутки до казни он сбежал, просто исчез из камеры. Следствие носом рыло землю, еще немного – и полетели бы уже другие головы, а тут такая находка. Еще неизвестно, какую смерть предпочел бы сам несчастный. Марти, скажи, как звали твоего несостоявшегося жениха?

Я вздрогнула и с ужасом посмотрела на Кира. Сейчас он выглядел непривычно собранным, серьезным и как будто совсем незнакомым.

– Шел бы ты к бесам, – устало выдохнула Вехель.

И вот в иных обстоятельствах я бы промолчала, а после ее слов призналась:

– Родрик Дахил из рода Карсарских.

– Карсарских, – согласно кивнул друг, подтверждая собственные мысли. – Вряд ли это дело удастся утаить в застенках Управления порядка.

Кир стремительно поднялся, пересек комнату и сгреб в охапку слабо упирающуюся Вехель.