Онлайн книга «Грехи отцов»
|
Он нежно коснулся ее щеки. – Ты в больнице нью-йоркского университета. Похититель выбросил тебя из своего автомобиля прямо на Полис-плаза, перед зданием департамента полиции. – Это Кримаков? – Мы так считаем. Вполне вероятно. – Я спрашивала его об этом, но он не ответил. Так мы действительно в Нью-Йорке? – пробормотала Бекка. – Да. Гордон прибежала на место происшествия. Дело было днем, и многие копы шли на обед. Детектив Гордон приходила в отдел по борьбе с наркотиками. – Мне крупно повезло, – слабо улыбнулась Бекка. – О, Бекка, прости меня, пожалуйста, прости! Это я во всем виноват. Невозможно было не видеть, как жестоко терзается Адам. Хотя, кажется, он рад, что она осталась жива. А уж она-то как счастлива! – Все хорошо, Адам, все в порядке. – Привет, Бекка. Она улыбнулась Шерлок и Диллону, стоявшим по обеим сторонам койки. – Ну как, Бекка? Отошла немного? – Кажется, да. Я думала, вы в Риптайде. – Мы народ мобильный, особенно когда прижмет, – усмехнулась Шерлок, погладив Бекку по плечу. – Диллону позвонили. Телли Холи, глава местного отделения ФБР. Он и рассказал нам, что тебя нашли. – А он? Вы его поймали? – Нет, к сожалению, – призналась Шерлок. – Переполох начался, когда он вышвырнул тебя из машины, а сам выпрыгнул на ходу и исчез в толпе. Автомобиль сбил еще троих, прежде чем врезаться в пожарный гидрант. Человек пятьдесят промокли насквозь. Несколько свидетелей дали показания, но пока ничего определенного мы сказать не можем. Итак, он все еще на свободе. – Значит, он снова улизнул, – выдохнула она, стараясь не закатить истерику. Адам неловко откашлялся. – Мы поймаем его, Бекка, поверь мне. К тебе пришли. – Пожалуйста, больше никаких докторов, Адам. Ненавижу докторов. Как мама… – Она тихо заплакала, слезы душили ее, не давали говорить. О, как отчаянно она нуждалась в матери! – Моя мама умерла в больнице, Адам. Она терпеть не могла эти стены, но потом ей стало все равно. Она так и не пришла в себя. Никто ничего не смог сделать. Бекка все рыдала и не могла остановиться. И тут кто-то обнял ее и привлек к себе. Низкий мужской голос, казалось, проник в сердце: – Все хорошо, моя родная. Все хорошо. Бекка застыла. Сильные руки подхватили ее, и она покорно прижалась щекой к широкой груди. – Простите, я совсем расклеилась. Мне так не хватает мамы. Я очень ее любила и никак не могу смириться с ее смертью. Больше у меня никого не осталось. – Я тоже тоскую по твоей маме, Бекка. Но даю слово – отныне тебе ничего не грозит. Бекка чуть отстранилась и посмотрела на уже немолодого человека, чье лицо казалось ей знакомым. Но это невозможно, ведь она никогда его не видела. От турецкого наркотика мысли путались, и она заплакала еще горше. – Ничья я не родная. Ничья, – пробормотала она и, сама не сознавая почему, провела ладошкой по щеке незнакомца. Он необычайно красив: худое лицо, тонкий прямой нос и светло-голубые глаза. Глаза мечтателя. Удивительно… Когда-то мать говорила, что у Бекки мечтательные глаза цвета безмятежного летнего неба. – Не понимаю, – хмурясь, протянула она. – Кто вы? Мужчина, казалось, вот-вот заплачет вместе с ней. Но он все-таки взял себя в руки, судорожно сглотнул и откашлялся. – Твой отец, Бекка. Томас Мэтлок. Я не могу вернуть твою мать, но тебя больше не покину. – Вы Томас? Тот, на кого работают Адам и Диллон? – Скажем так: они мне помогают. Бекка долго молчала, пытаясь осознать невероятный факт, справиться с собой, и внезапно сообразила, почему узнала его глаза. Она каждый день видела их в зеркале. – Когда он делал мне второй укол, – неожиданно вспомнила она, – как раз перед тем, как я отключилась, он наклонился ко мне и прошептал на ухо: «Передай от меня привет своему папочке». Лицо Томаса стало серым, точеные черты словно стерлись. Руки разжались. Бекка схватила его за рубашку и притянула к себе. – Не уходи, только не уходи. Пожалуйста… – Ни за что. Адам, полагаю, все яснее ясного. – Да, сэр. Этим все сказано. – Вот и прекрасно, – заключила Шерлок. – Почему бы нам не выпить по чашечке кофе? А Томас тем временем поближе познакомится с Беккой. Оставшись наедине с человеком, назвавшимся ее отцом, Бекка спросила: – Почему ты нас покинул? Я так долго не видела тебя. На старой фотографии ты стоишь рядом с мамой и кажешься таким молодым и красивым! Ведь вы любили друг друга! Томас снова прижал ее к себе: – Тебе было всего три года, когда это случилось. Я был агентом ЦРУ и считался одним из лучших. Но однажды русский, работавший в КГБ… – Кримаков? – Да. Меня послали в Белоруссию, чтобы не позволить ему убить немецкого промышленника. Кримаков привез с собой жену и работал под легендой обычного отдыхающего, проводившего там отпуск. Сплошные болота. Завязалась перестрелка, и жена Кримакова попыталась спасти его. Я не видел ее. Даже не подозревал о ее присутствии. – Он немного помедлил. Глаза блеснули. Пережитая трагедия все еще была жива в его памяти. – Моя пуля попала ей в голову, – просто сказал Томас. – Смерть была мгновенной. Кримаков поклялся расправиться не только со мной, но и с моей семьей. Я ни на минуту не усомнился в его словах. Он сумел скрыться от меня. Я пытался убить его, чтобы защитить тебя и маму, но он бесследно исчез. Очевидно, в этом ему помог КГБ. И лишь недавно мне сообщили, что он погиб на Крите. Остальное ты знаешь. – Ты оставил нас, чтобы уберечь от него. – Да. Мы с твоей матерью так решили. Мэтлок – имя распространенное. Она взяла тебя и переехала в Нью-Йорк. Виделись мы с ней четыре-пять раз в год и всегда были крайне осторожны. Тебе мы ничего не могли сказать, чтобы не подвергать опасности. Ах, Бекка, не поверишь, как нам было тяжело. Значит, у нее есть отец! Она смотрела на него, узнавая в нем свои черты. Потрясение оказалось слишком велико. Она уже не разбирала его слов и только смутно слышала громкий голос Адама, спорившего с кем-то. «Как хорошо, – думала она, погружаясь в теплые волны, – что здесь нет снов, нет ничего, кроме безбрежной тьмы. Он тоже пропал и больше меня не потревожит. Никто меня не будет мучить… Отец мертв, погиб совсем молодым. Может, и я тоже мертва и вижу то, что хочу видеть. Мертва. Не так уж плохо. Наоборот, тепло и уютно». Откуда-то донесся звук, похожий на стон раненого животного. Кажется, это она сама так кричит… |