Книга Недоросли 80-го уровня, страница 48 – Ромис Фокс

Они бы явились в сопровождении коновалов, а я, возможно, даже ничего бы и не почувствовала. По-быстрому сделали бы укольчик и привет. Делай что хочешь, вези куда хочешь в бессознательном состоянии. В случае чего мама поведает любопытствующим, мол дочурке стало плохо, скажет, что сопровождает меня в больничку. Потом оформит все необходимые документы и будет дело шито-крыто. Уверена, для владельцев клиники не составит труда даже подлатать где надо и вернуть невинность. А после курса препаратов и промывки мозгов я стану просто идеальной невестой.

Все мои надежды и мечты рухнули в один миг тогда, когда я открыла чужую переписку… Зря не читала раньше.

Предупреждён — значит вооружён. Через несколько часов сюда должна явиться бригада в белых халатах, чтобы скрутить меня и отправить в долгую счастливую жизнь, направить на путь истинный.

Бежать некуда, оказать достойное сопротивление здоровенным мужикам вряд ли получится. Если просить убежище у какой-нибудь подруги, об этом сразу станет известно. В нашем круге общения все на виду. Никто не станет покрывать беглянку. Подруги никогда не пойдут против своих родителей от которых зависят.

Нужно просто уйти, потусить где-нибудь до приезда мозгоправов, а после их отъезда вернуться, к тому времени и папа приедет, защитит свою принцессу. Если только…

Боясь, что моя догадка подтвердится, я проверила доступ.

— Клариса, открой дверь, — ничего не вышло, только ехидный голосок помощницы оповестил меня, подтверждая тщетность моих попыток выпутаться:

— Доступ запрещён. Пожалуйста, оставайся в своей комнате и продолжай занятия.

Оставайся? Продолжай? Я и так безвылазно нахожусь в своей личной келье! Смеет мне указывать, электронная подлиза.

— Это что ещё за шутки? Немедленно открой!

— Не могу, дверь откроет только хозяйка.

Замечательно. Мама предусмотрела и пресекла попытку сбежать.

Я судорожно соображала, как улизнуть, потому что оставаться в этом доме мне уже не было причин.

Письмо… можно связаться с клиникой и попробовать все разрулить. Я набрала номер, отключила видео и используя речевой модуль, изменила голос, представилась собственной мамой. Старый трюк, не раз прокатывал, когда нужно было отпроситься и не посещать занятия в школе.

Передо мной появилась миловидная девушка в синем халате и в белой шапочке с красным крестиком. Скромное лицо без косметики и собранные на затылке в тугой пучок волосы создавали впечатление о ней, как об аскетичной монашке.

— Здравствуйте, — начала я надменно, подстраиваясь под мамин тембр, — у меня изменились обстоятельства. Отмените заказ на вызов бригады, — с ходу выдала я командным тоном, не терпящим возражений, и назвала номер заказа.

— Здравствуйте, пожалуйста, сообщите контрольное слово, которое вы указывали при заключении контракта.

Я задумалась. Что это может быть?

— Эээ, что за глупости. Девушка, как вы общаетесь с клиентами? Если не хотите лишиться места работы, делайте то, что вам говорят.

— Я понимаю ваше негодование и прошу прощения за бестактность, но, к сожалению, должна придерживаться инструкций.

— Немедленно соедините меня с заведующим! — козел, который в письмах стращал маман. Игорь Николаевич, посмотрим, что ты за птица.

— Одну минуту, соединяю, — наверняка обрадовалась, что скинула с плеч такую скандальную тетю.

— Добрый день, чем могу помочь? — спокойный и невозмутимый голос прозвучал на черном фоне. Собеседник так же, как и я предпочел не показывать свое лицо.

— Ваша сотрудница отказывается меня обслуживать без соблюдения глупых формальностей. Я хочу перенести дату заказа.

— Хорошо, это безобразие, я лично проконтролирую, чтобы с сотрудницей провели беседу. Если вы не помните контрольное слово, я вынужден попросить вас включить камеру, чтобы удостовериться в вашей личности.

— Молодой человек, вы бестактны. Если можете понять женщину, то я не готова к видео интервью, — посмотрим, клюнет ли Николаич на отмазку.

— Тогда вынужден настоять на том, чтобы вы назвали слово, — вот козел никакого уважения к дамам.

— Ника, — наугад сказал я.

— Неправильно, — прозвучал холодный голосок, — будут еще попытки? — в его интонации послышалась насмешка. Видимо, я не первая особа, пытающаяся перехитрить систему.

— Постойте, постойте, я вспомнила. Иди в задницу!

— Извините, но этот вариант тоже неверный. По протоколу я должен прекратить разговор и перезвонить по указанному в договоре контакту. Всего доброго, — он прервал вызов.

Сейчас свяжется с заказчицей и, скорее всего, это только ускорит неминуемый конец. Теперь остается только ждать, кто первый нагрянет — коллекторы, с требованием рассчитаться по долгам или медики, выполняющие команду «фас». Я в ловушке, хорошо бы, чтобы они передрались между собой за право увезти меня, а я тем временем упорхну из клетки.

А папа? Вряд ли он в курсе, в переписке его имя ни разу не упоминалось. Он должен мне помочь!

Черт! Я попыталась до него дозвониться, но ответом послужила тишина. Папа, как всегда, занят и не отвечает. В лучшем случае он увидит мой вызов только вечером, когда меня повяжут.

Эх, крайняя ситуация требует крайних мер. Попробую хакнуть дуру Кларису. Я открыла настройки помощницы и приготовилась сбросить программу к заводским настройкам, чтобы перепрограммировать.

Экран шлема неожиданно погас. Опять отключение?

— Чертовка, дрянь! По почте моей лазаешь? А дальше, что? Вещи выносить начнешь. Сколько сил на тебя извела, столько времени! И вместо благодарности такое мне устраивает. В задницу она послала Игоря Николаевича, уважаемого человека! Туда твои игрульки! И опять не учится, дрянь. Зря деньги на тебя трачу. Можешь забыть о подписках, и карманных деньгах. Все переломаю!

Шлем слетел с головы, и я посмотрела на взбешенную мать. Знает на что давить, ведь в этих девайсах сосредоточены все мои надежды, в них вложена большая часть моей жизни.

В ярости она крушила с таким трудом собранное мной топовое оборудование. Камера полетела в стену, прямиком в постер с моим изображением в полной боевой броне. Глаз объектива хрустнул и рассыпался блестящими осколками. Досталось и микрофону, мембрана разъехалась под топнувшей ногой.

Сорванный шлем ударился об угол стола и раскололся надвое. С особым остервенением взбешенная фурия принялась топтать его. Как будто он виноват во всех ее жизненных неудачах.

— Мама, нет! Не надо, — попыталась ее успокоить, — я отвлеклась на чуть-чуть, все время занималась, честно!

Я цеплялась за руки, висла на шее, обливалась слезами и вымаливала прощение. Все без толку.

В дверь позвонили. Звонок погребальным набатом разнесся по квартире. Быстро пробежал по пустой гостиной, увешанной моими детскими фотографиями, которые трепетно оберегает папа и не дает снять. Ворвался в кухню с бесполезными, скорее раритетными, чем используемыми по назначению, кастрюлями и сковородками, отразился от гладкой поверхности пищевого принтера, холодильника и печально, полный скорби влетел в мою раскуроченную комнату.