Книга Смерть на холме Монте-Марио, страница 31 – Чингиз Абдуллаев

— Вы этого не говорили, — задумался Дронго. — Вы давно не практикуете?

— Лет пятнадцать. Я потом получил второе образование. А почему вы спрашиваете?

— У вас не было с собой шприца?

— Конечно, нет, — усмехнулся Жураев. — Зачем мне шприц, если его можно купить в любой аптеке города. Слава Богу, сейчас с этим проблем нет.

— Действительно, нет, — согласился Дронго, — но вы не говорили, что работали врачом. Во всяком случае, я этого не знал.

— Какая разница, кем именно я работал? Главное, что это не имеет никакого отношения к обоим убийствам.

Дронго ничего не ответил. Он думал о чем-то своем. Затем вышел в коридор. В соседнем номере бригада врачей пыталась успокоить Торчинского, пережившего нервный шок. Комиссар Террачини и Уорд Хеккет стояли в коридоре.

— Врачи все еще с ним? — уточнил Дронго.

— Да, — кивнул Террачини, — кажется, ему лучше.

— Он симулирует, — недовольно сказал Хеккет, — понял, что проиграл, и поэтому симулирует.

— А если вы ошибаетесь? — спросил Дронго. — Ведь убийца все просчитал так здорово и вдруг оставил у себя главное доказательство своей вины. Возможно, шприц ему подбросили. Кстати, сообщу вам еще об одном факте, которого вы до сих пор не знали. Дмитрий Жураев по своей первой профессии — врач.

— Не нужно уводить нас в сторону, — посоветовал Хеккет, — он спрятал шприц, полагая, что потом незаметно выбросит его. Ведь он был уверен в своем алиби. У него билет на утренний рейс в Вену, и он был убежден, что успеет избавиться от такого вещественного доказательства. Зачем ему выбрасывать шприц в саду, ведь его могли найти. И в мусорном ящике шприц могли обнаружить. Это же ясно.

— Вещественные доказательства, — вспомнил Дронго. — Между прочим, мы еще не нашли ценности убитой. А ведь если убийца — один из ее гостей, то и ценности должны быть спрятаны где-то здесь, в номере. Убийца не стал бы рисковать, перепрятывая ценности в своем номере.

— Куда-нибудь положил, — недовольно сказал Хеккет, — я думаю, что сотрудники нашего доблестного комиссара их все равно найдут. Кстати, я вас поздравляю, сеньор комиссар. Вы раскрыли два таких сложных убийства практически за одну ночь.

— Пока не раскрыл, — возразил комиссар, доставая очередную сигарету. Он обнаружил, что это была последняя сигарета в пачке и, смяв пачку, выбросил ее в мусорное ведро.

— Как это не раскрыли? — удивился Хеккет. — Ведь убийца — Торчинский, это очевидно.

— Для кого очевидно? — спросил комиссар. — Только на основании найденного шприца обвинять такого известного человека я не имею права. Между прочим, насчет отпечатков пальцев он оказался прав. Мои ребята уже посмотрели. Отпечатков там нет. Если это его шприц и он прятал его у себя в номере, то почему на нем нет отпечатков его пальцев? Что если этот шприц ему действительно подбросили? Обвинить человека в двух убийствах на основании такой улики я не имею права.

— И вы его отпустите? — со злостью спросил Хеккет.

— Пока нет, — ответил комиссар, — концерт ему придется отменить, а там поглядим.

— Боюсь, что я опоздаю на свой рейс, — взглянул на часы Дронго. — Кстати, вы не разрешите мне поговорить с водителем, который обслуживал сегодня семью Лабунских?

— Вы думаете, он может нам помочь?

— Пока не знаю. Но я хочу уточнить у него некоторые детали.

— Сейчас четыре часа утра. Он, наверно, спит.

— Ничего. Я только задам ему несколько вопросов.

— Звоните, — кивнул комиссар, потушив сигарету, — сегодня меня ничем не удивишь. Паоло! — крикнул он своему помощнику. — У тебя остались сигареты?

Дронго прошел по коридору. За столиком дежурной сидел Андреа. Увидев Дронго, он улыбнулся.

— Сегодня тяжелая ночь, сеньор, — сказал молодой человек.

— Да, — согласился Дронго, — у меня большая просьба, Андреа. Нужно найти водителя, который был закреплен от отеля «Хилтон» за апартаментами Лабунских. Мне нужен его домашний телефон.

— Никаких проблем, — ответил Андреа. — Вы не помните, как он выглядел?

— Я помню, что его звали Томаш.

— Ах, Томаш! Сейчас я дам вам его телефон.

Андреа позвонил консьержу, и через полминуты номер телефона был перед ним.

— Садитесь, — показал Андреа на соседний стул. И когда Дронго сел, он протянул ему бумагу с записанным номером телефона.

— Не нужно, — усмехнулся Дронго, — я уже запомнил номер.

Он набрал номер Томаша и долго ждал, пока тот ответит. Наконец раздался сонный голос:

— Слушаю вас.

— Извините, что беспокою вас так рано, — взглянул на часы Дронго, — это говорят из отеля «Кавалери Хилтон».

— Слушаю, — сказал уже более бодрым голосом Томаш.

Обычно эмигранты из Восточной Европы ищут работу в Германии, Англии, Франции. Только немногие, самые отчаянные, пытаются устроиться в Италии или в Испании. В этих странах монополию на самый тяжелый и дешевый труд держат выходцы из арабских и азиатских стран. Причем в Италии эмигранты почти не приживаются, так как потребность в рабочей силе постоянно удовлетворяется массой неустроенных людей с юга страны, где обычны массовая безработица и довольно тяжелое положение населения по сравнению с процветающим севером. Поляк, нашедший работу в Италии, исключение. Конечно, если он не папа римский или кто-то из его окружения.

— Вчера вы обслуживали президентские апартаменты и возили по городу двух женщин, — напомнил Дронго.

— Да, — сказал Томаш напряженным голосом. — А что, они недовольны? Или что-нибудь пропало?

— Нет, нет. Все в порядке, не беспокойтесь. Я пассажир, который был с вами, когда мы поехали в музей на Виа дель Корсо.

— Да, сеньор, я вас помню. Я думал, вы итальянец.

— Нет, — улыбнулся Дронго. — Вы не помните, куда именно вы ездили после Виа дель Корсо?

— В основном по магазинам, сеньор. Сначала мы проехали к Площади Испании, где дамы хотели посетить магазины. Я их ждал довольно долго. А потом ездили по городу. Молодая женщина несколько раз просила остановить у разных магазинов, она покупала сувениры. А женщину постарше интересовали крупные магазины. Я никак не мог понять, чего именно она хочет. Говорила, что ей нужны «универсамы», но я таких магазинов не знаю. Я даже повез их на блошиный рынок у Порта Портезе, но молодая, увидев, куда мы подъехали, рассмеялась и даже не вышла из машины.

— И больше ничего?

— Больше ничего, сеньор. Вечером я отвез их в отель. Да еще у молодой болела голова, и она искала лекарство от головной боли. Мы останавливались несколько раз у аптек.