Книга Прелестная лгунья, страница 10 – Кэтрин Коултер

Посмотрев ему прямо в глаза, Эванжелина решительно произнесла:

– У меня нет денег. После смерти отца французы забрали все, что было. Они утверждали, что мы с отцом жили во Франции нелегально, тем более что я наполовину англичанка. Поэтому, когда папа умер, мне сказали, что я ни на что не имею права.

– Но почему же вы не написали мне об этом? – поинтересовался герцог.

– У меня не было времени. К тому же вы могли просто не обратить внимания на мое письмо. А теперь, когда я здесь, вы не можете меня не заметить, – проговорила девушка. Ричард молча смотрел на нее.

– – Мне больше не к кому пойти. Я много думала, ваша светлость. Я не хочу быть бедной родственницей, севшей вам на шею, не хочу оказаться в зависимом положении. Короче, я хотела бы остаться в Чеслей-Касле и стать гувернанткой моего племянника. – Эти слова сорвались у нее с языка быстрее, чем требовалось, но Эванжелина не могла дальше продолжать игру. Она торопливо добавила:

– Прошу вас, ваша светлость, поверьте, я стану хорошей гувернанткой. Я получила образование, отец позаботился об этом. Я неплохо знаю классику, люблю детей.

– Это радует, – обронил герцог.

В этот момент девушка казалась очень ранимой и одинокой.

– Последние франки я истратила на то, чтобы заплатить капитану суденышка, которое перевезло меня из Кале в Дувр.

К счастью, в сторону замка ехал какой-то кузнец, он и привез меня сюда.

– А дождь шел? – Эти слова неосознанно вырвались у герцога, он даже толком не понял, зачем спросил.

– Дождь перестал вскоре после того, как мы выехали из Дувра.

– Вам было известно, что я здесь живу? Эванжелина покачала головой и отпила глоток чаю.

– Я не знала, но молила Господа, чтобы это было так. – Разумеется, ей было отлично известно, что герцог живет именно здесь, но она не должна говорить ему об этом.

– Отец настраивал вас прогни меня?

– Вовсе нет! Полагаю, он хорошо к вам относился. Размолвка произошла не только между вашей семьей и семьей моего дядюшки. Отец не поддерживал отношений и с братом. И причина этого мне тоже неизвестна, хотя, признаюсь, я хотела бы знать, в чем дело. – Несколько лет назад Эванжелина слышала, как слуги сплетничали о том, что дядя влюбился в ее мать. Она тогда никому ничего не сказала. А после смерти матери девушка не решалась спросить у отца – это было бы неоправданной жестокостью. И вообще причина размолвки могла быть в чем-то ином.

А до того как ее выставили из Парижа, ей и в голову не пришло подробнее расспрашивать отца.

– Что бы вы стали делать, не окажись меня здесь? – продолжал расспросы герцог.

Эванжелина заставила себя горько улыбнуться:

– Думаю, мне пришлось бы соорудить шалаш на опушке Грэмпстонского леса и поджидать вас там.

– Но сейчас зима, – заметил Ричард. – Все время идет дождь. Вы бы туг же подхватили воспаление легких.

– К счастью, вы оказались в замке. – Глубоко вздохнув, Эванжелина наклонилась вперед. – Так вы позволите мне познакомиться с Эдмундом? А если я понравлюсь мальчику, разрешите стать его гувернанткой?

– Да я еще несколько часов назад понятия не имел о вашем существовании, и тут вдруг вы сваливаетесь мне как снег на голову, сидите в моей библиотеке и просите сделать вас гувернанткой моего сына! Это, мягко говоря, неожиданно, мадам!

– Знаю, ваша светлость, и понимаю ваши чувства, – отозвалась Эванжелина. – Но у меня не было выбора. Я не хотела становиться любовницей месье Дюморней. Для меня это был второй, и последний, выход из положения.

– Кто этот месье Дюморней?

– Это один из так называемых друзей моего отца, – пояснила девушка. – Уверена, что его жена и не подозревала о том, что этот человек был готов содержать меня. Она – замечательная женщина, зато он – похотливый мерзавец.

– Большинство мужчин такого сорта – мерзавцы, – заметил герцог. – Мм… Вы привезли с собой горничную?

Покачав головой, Эванжелина опустила глаза на соблазнительную булочку с изюмом. На вид она была очень вкусной.

– Мне нечем платить горничной, – пролепетала девушка. – Поэтому я оставила Маргариту во Франции.

– Понятно, – вежливо кивнул Кларендон. Герцог задумчиво смотрел на языки пламени, то и дело вырывавшиеся из тлеющих в очаге углей. Казалось, он вот-вот задремлет.

Будь у нее с собой камень, она непременно запустила бы им в своего собеседника. Вскочив на ноги, Эванжелина схватила плащ. Похоже, она не смогла заинтересовать его. Ему наплевать, если она умрет прямо на дороге. И он ничуть не огорчится.

Она нарушила уединение этого негодяя. Больше всего Эванжелине хотелось тут же убраться из этой библиотеки, из этого замка и никогда больше не возвращаться сюда!

Но она не могла этого сделать.

Вздохнув, девушка заговорила вновь:

– Я голодна. Полагаю, прежде чем выгнать, вы могли бы накормить меня. Я готова поесть на кухне, в компании вашей расчудесной кухарки.

– Съешьте булочку, на которую вы так пристально смотрели.

Медленно поднявшись с кресла, герцог повернулся к ней. Девушка уставилась на его белоснежный галстук. Эванжелина была довольно высокой. Когда ей было двенадцать лет, тринадцатилетний Томми Баркли дразнил ее “майским деревом” <Украшенный цветами и лентами столб, вокруг которого по традиции 1 мая танцуют в Англии.>. Но сейчас, подняв глаза на герцога, девушка внезапно почувствовала себя совсем маленькой. Это было весьма странное ощущение. А он задумчиво смотрел на нее, размышляя, и девушка никак не могла понять, что же у герцога на уме.

Ричард долго молчал, не сводя с нее глаз. Похоже, все кончено. Она проиграла.

Эванжелина разозлилась. Оставаясь безучастным, он вел себя не по-джентльменски. Она вытянулась в струнку.

– Очень хорошо, – яростно проговорила она. – Я совсем не голодна и не нужна мне ваша булочка. Я ухожу. Взяв ее за руку, герцог тихо произнес:

– Нет, все в порядке. Я накормлю вас. Да, теперь я понял. Вы хотите мяса с овощами. Отлично. – Помолчав, он добавил:

– Не могу поверить в то, что вы, молодая леди, ехали сюда из Франции без сопровождающих.

– А чем, по-вашему, я могла расплатиться с сопровождающими? Одним из своих ботинок?

– Ну, будь я вашим сопровождающим, то я бы потребовал оба ботинка и вашу близость в придачу. – Ричарду и в голову не приходило, что он способен так оскорбить се, но что сказано, то сказано. Кларендон видел, как в одно мгновение ее глаза изменили цвет, став из темно-карих почти золотистыми, цвета виски. Это было великолепное зрелище.

– Я вдова, ваша светлость, а не проститутка, – очень тихо проговорила Эванжелина.

– Черт возьми, я это понял! – Но так и не извинившись, Ричард заявил: