Книга Объятия дьявола, страница 45 – Кэтрин Коултер

— Скоро прибудет Жозеф. Он будет присматривать за тобой в мое отсутствие.

— Бедняга станет моим тюремщиком?!

— Возможно, если ты хочешь рассматривать его присутствие с этой точки зрения. Надеюсь, тебе не захочется пристрелить его? — сухо осведомился граф и уже мягче добавил:

— Твоя жизнь навеки связана с моей, Кассандра, и чем скорее ты к этому привыкнешь, тем лучше.

— Сомневаюсь, милорд, — мягко откликнулась Касси, вставая из-за стола. — Прошу прощения, но мне нужно умыться и одеться.

— Как хочешь, любовь моя, — весело кивнул граф и дернул за шнур сонетки. — Сейчас прикажу Паоло принести воды для ванны.

* * *

День для Касси прошел довольно приятно, хотя она не призналась в этом графу. Она полюбовалась окружавшими сад пальмами, с мохнатыми стволами и широкими раскидистыми, похожими на перья листьями, и серыми оливковыми деревьями, растущими на самых бесплодных почвах и аккуратными рядами взбиравшимися на холм. На всех мраморных статуях были высечены названия, и каждая имела свою занимательную историю. Граф показал ей гигантского Юпитера, стоявшего на нижней террасе в увитой розами мраморной беседке, и пояснил:

— Каждый раз при виде старого Юпитера я думаю о другой статуе этого верховного божества, воздвигнутой над могилой собаки, подаренной Карлом V Андреа Дориа, одному из моих прославленных предков. Летопись гласит, что он добился главенствующего положения в Мелфи только для того, чтобы иметь возможность похоронить там своего пса. Желая поблагодарить императора, Андреа дал роскошный пир, на который пригласил короля и сотню придворных. Пораженные гости стали свидетелями, как три серебряных сервиза были после ужина брошены в море. Но на самом деле Андреа Дориа, сделав столь великолепный жест, не стал ни на сольдо беднее, — он просто велел рыбакам расставить сети под террасой, где проходил ужин, и все блюда и тарелки были благополучно выужены из воды.

Касси весело рассмеялась и забросала графа бесчисленными вопросами. Неужто она и впрямь забыла, какой он остроумный и занимательный собеседник? Девушка раздраженно нахмурилась.

— Ты чем-то расстроена, любимая?

— А вам обязательно знать мои мысли? — фыркнула она, садясь на мраморную скамейку, стоявшую подле фонтана.

— Но, дорогая, разве я не говорил, что отныне мы во всем будем едины? — Девушка, не отвечая, уставилась в пространство, и граф мягко добавил:

— Благодарю за то, что догадалась сесть. Как ты уже заметила, в мои преклонные годы нужно чаще отдыхать.

— Снова рана разболелась? — спросила она, не сознавая, что глаза у нее встревоженно блестят.

— Немного, но, думаю, ничего страшного. После обеда, любимая, я познакомлю тебя со священным и нерушимым итальянским обычаем.

— Каким именно, позвольте спросить? — настороженно осведомилась она.

— В Англии он называется послеобеденным отдыхом, а здесь — сиестой. Пока солнце в зените, итальянцы запираются в домах, закрывают ставни и ложатся спать. Конечно, это замечательная возможность предаться другим, столь же прекрасным занятиям.

Он взял ее руку и нежно погладил пальцы.

— Когда вы поверите, милорд, что я не собираюсь претендовать на ваши милости!

Касси попыталась отдернуть руку, но граф крепко сжал ее.

— Я поверю этому, сага, когда ты перестанешь стонать от наслаждения в моих объятиях. — Энтони поднялся, увлекая ее за собой. — Пойдем обедать, малышка.

Как ни странно, самолюбие Касси было уязвлено, когда Энтони не попытался овладеть ею, лишь только они оказались в спальне. Однако она выяснила, что обычай отдыхать после обеда вовсе не так уж плох. Оставшись в одной сорочке, она легла в комнате со спущенными гардинами, не пропускавшими жарких солнечных лучей, и мгновенно заснула.

Пробудило ее легкое прикосновение чьей-то руки. Готовая наброситься на дерзкого, она открыла глаза и, к собственному удивлению, уставилась в свежее круглое лицо молоденькой девушки, с любопытством взиравшей на иностранку.

— Прошу прощения, синьора, — прошептала незнакомка по-итальянски мягким, музыкальным голоском.

Касси заставила себя перейти на итальянский.

— Кто ты? — спросила она, приподнимаясь на локте. Девушка улыбнулась забавному произношению англичанки.

— Розина, племянница Марины. Ваша горничная. Синьор велел мне помочь вам одеться. Он хочет видеть вас в библиотеке.

— Хорошо, — согласилась Касси, садясь. Розина, как и все слуги, была одета в черное. Блестящие темные волосы были забраны в такой же строгий узел, как у Марины. Она была совсем молодой, лет шестнадцати. Касси неожиданно сообразила, что служанка упорно не сводит с нее глаз.

— Что тебе? — резко бросила она, боясь, что девушка отнесется к ней с таким же презрением, как ее тетка.

— Ваши волосы, синьорина. Они словно золотые нити и ужасно густые. Я как-то видела волосы такого же цвета, но им до ваших далеко. Все говорят, что у меня неплохо получаются прически. Вы окажете мне большую честь, синьорина, если позволите вас причесать.

Касси немедленно раскаялась в своей грубости и приветливо сказала:

— Спасибо за комплимент, Розина. Я буду рада принять твою помощь.

Розина кивнула и улыбнулась. На пухлых щечках появились две глубокие ямочки.

— Я принесу вам платье, синьорина.

Касси поднялась и отправилась в гардеробную, чтобы ополоснуться прохладной водой. Вернувшись в спальню, она несколько минут постояла, наблюдая за новой горничной. Девушка показалась ей добродушным, бесхитростным созданием. Неужели это милое личико когда-нибудь исказит пренебрежительная гримаса?

— Ты очень молода, Розина, — заметила Касси, пока горничная помогала ей облачиться в светло-голубое муслиновое платье.

— Да, синьорина, — весело откликнулась девушка, усаживая Касси перед туалетным столиком. — Монахини сказали моей матери, что я слишком хорошая служанка и не должна растрачивать жизнь, выйдя замуж слишком рано. — И, философски пожав плечами, добавила:

— Возможно, в семнадцать лет и я захочу мужа и детей. Но пока.., это большая честь, синьорина, служить на вилле Парезе. Синьора все очень уважают и почитают, несмотря на то…

Она осеклась и покраснела.

— ..несмотря на то что он наполовину англичанин, — весело докончила Касси.

— Да, синьорина, хотя об этом вспоминают, только когда он возвращается из Англии.

За болтовней Розина не забывала о деле и ловко заплетала длинные волосы. Касси, не любившая косы, нахмурилась, но придержала язык, решив дождаться результата, и уже через несколько минут смотрела в зеркало, довольная и несколько ошеломленная собственным видом. Горничная сделала ей прическу в римском стиле: на голове красовалась корона из кос, а остальные золотистые пряди свободно вились по спине.