Онлайн книга «Магия лета»
|
— Я сказал, твоя взяла! — Я забыла упомянуть мышцы в нижней части живота, которые так явно напрягаются, когда… — Фрэнсис! Она засмеялась — и пожалела об этом. Еще слишком рано было забывать о том, как он оскорбил ее недосказанностью. — Но несмотря на все это, ты настоящий дракон! — Тогда почему ты ни словом не обмолвилась про мой великолепный драконий хвост? — Хок! — Ну хорошо, хорошо! Заканчивай ужин, любовь моя, и мы поговорим на интересующую тебя тему. Если ты не против, обсудим все втроем, вместе с отцом. Кстати, вас не осенила разгадка, когда вы обсуждали письмо Амалии? — Увы, нет. — Она повозила ложкой в суфле из репы и вдруг спросила вполголоса: — Почему ты стал называть меня «любовь моя»? — Как же мне тебя называть? «Ненависть моя»? Неожиданно в Хоке родилось чувство протеста. Вопрос Фрэнсис очень напоминал подталкивание к признанию. Но был ли он готов вслух объявить о своей любви? Пожалуй, нет. — Твой отец сказал, что ты послал Амалии деньги, чтобы она могла оставить Лондон. Это так? Да, это так. — Она возвращается во Францию? — Да, для того, чтобы выйти там замуж. Ее жениха зовут Роберт Гравиньи, он фермер. Надеюсь, ты не обидишься, если я скажу, что ему чертовски повезло. — Как по-твоему, твоя сестра как-то замешана в том, что происходит? — Вот уж не знаю. Мне остается только молиться, чтобы она была ни при чем. — Мне понравился Эдмонд, — вздохнула Фрэнсис. — Надеюсь, он даже не подозревает ни о чем. — Может статься. — Хотелось бы мне знать, кто из прислуги мог пойти на такую низость по отношению к хозяевам? — Белвису тоже хотелось бы это знать. И когда он узнает, я не позавидую виновнику. — А в Ньюмаркет мы все-таки поедем, — осторожно сказала Фрэнсис, не отрывая взгляда от своей тарелки. — Что?! — взорвался Хок. — Тебе мало того, что уже случилось? Хочется сунуть шею еще дальше в петлю? Нет уж, и думать об этом не смей! — Тогда надо было с самого начала продать лошадей Эд-монду! — Это мое дело, что я делаю или не делаю со своей собственностью! — Ах вот как! — воскликнула Фрэнсис с едкой иронией (в которой Хок с удивлением узнал свою собственную отточенную до блеска едкую иронию). — Наконец-то я вижу твое истинное лицо — лицо полновластного владыки, моего надменного повелителя! — Если ты будешь и дальше испытывать мое терпение, у меня найдется с чем сравнить тебя. Уж конечно, не с кроткой голубицей! — Тогда перестань диктовать мне свою волю! — Я буду поступать так, как сочту нужным, жена. Приказываю тебе закончить ужин, да поскорее! Хок вовремя заметил, что в его голову вот-вот полетит столик со всей сервировкой, и поспешил предотвратить бедствие. — Не делай этого, Фрэнсис! Ты повредишь плечо. — К сожалению, ты прав, — вздохнула она, неохотно отказываясь от искушения. — Хок, неужели мы не можем разумно, без шуточек и подначек, обсудить такой важный вопрос, как скачки? — Ну я не знаю… все имеет свою цену. Допустим, ты выполнишь свои супружеские обязанности наилучшим образом. Я размякну, сделаюсь благодушным, соглашусь на все… — А как же мое плечо? — Можешь не беспокоиться, я буду очень осторожен. — Хок улыбнулся ее недоверчивому виду. — Это ведь несложно на самом деле: я уделю внимание только тому, что находится ниже талии, а все, что выше, пока оставлю в покое. Ну как тебе такой план действий? — Ты просто бесстыдник! — А ты раскраснелась, Фрэнсис, — заметил Хок. — Это наводит на разные интересные предположения. Например, если я дотронусь до тебя между твоими восхитительными бедрами, не окажется ли, что ты уже готова принять меня? Она подхватила столик и попробовала все-таки бросить в его сторону, но плечо отозвалось болью. Столик упал на свое место, приборы качнулись — и крылышко цыпленка плюхнулось на ноги Фрэнсис, прямо в то место, о котором только что рассуждал Хок. Она почувствовала, что соус бешамель, похожий на беловатый кисель, просачивается сквозь ночную рубашку. Хок с напускным сочувствием зацокал языком: — Ай-яй-яй! Что же теперь делать? Позвать Агнес? Но что она подумает, когда увидит у тебя между ног это пятно? Боже мой, я заранее сгораю со стыда! Тихо, тихо, а то ты и впрямь вывихнешь плечо еще раз. Пока он, искренне забавляясь, убирал столик, Фрэнсис напряженно лежала, казалось, тронь ее — и искры посыпятся. Когда он с довольным видом уставился на неприличное пятно бешамели, она не выдержала: — Подите прочь! — Кто же тогда избавит тебя от этого безобразия? Или ты предпочитаешь все же похвастаться Агнес… тс-с! Я иду за полотенцем. Вскоре он вернулся с мокрым полотенцем и бесцеремонно задрал ночную рубашку, оголив Фрэнсис до пояса. В ответ раздался жалобный писк. — Право, мне жаль переводить впустую такой отличный Соус, — сказал Хок, алчно облизав губы. Фрэнсис пискнула снова и забарахталась. — Ну не буду, не буду, перестань! Полежи пару минут спокойно. Он принялся вытирать соус с самым деловым видом. Фрэнсис только-только успела перевести дух, как Хок отбросил полотенце и наклонился над ней, слизнув несколько упавших на живот капель. Через секунду он был ниже, и весь заготовленный протест тотчас вылетел у нее из головы. — Я так и думал, — сказал Хок, ненадолго отрываясь от нее. — Гораздо вкуснее, чем соус! — Пожалуйста, не делай этого! — взмолилась Фрэнсис, собрав остатки благоразумия. — Мое плечо… я нездорова! — Только не здесь, внизу. Откинься поудобнее, закрой глаза и расслабься. Очень скоро ты забудешь и о своем больном плече, и вообще обо всем. Его рот обжигал, будил безумные ощущения, вынуждавшие Фрэнсис выгибаться и стонать, несмотря на то, что она каждый раз давала себе зарок принимать ласку молча. — Так-то лучше… — прошептал Хок в какой-то момент, ненадолго поднимая голову, чтобы увидеть ее лицо. Он был весьма доволен результатами своих усилий. Когда крик Фрэнсис выразил ее наслаждение, он вдруг странным образом ощутил удивительное спокойствие и полноту ощущений. — Ну, теперь с тобой случилось то, чего ты так боялась: ты совершенно размякла, — сказал он с ласковой насмешкой, оглаживая ее обессиленное тело. — Вот за это ты мне и не нравишься… Хок пропустил ее невнятный шепот мимо ушей. Он стащил с Фрэнсис испачканную соусом рубашку и бросил на пол. — Я бы мог надеть на тебя свежую, но какой в этом смысл? Она только будет мне мешать. |