Онлайн книга «Рыжая»
|
Я молчала и разглядывала женщину. Она – меня, а потом неспешно заговорила: – Андрей – так зовут человека, который тебя вырастил. Глупых вопросов «С чего вы это взяли?», «Кто вы такая?» задавать не стала. Ее слова и взгляд уже выдавали то, что она прекрасно знает, о чем говорит. Если хомони прилетела специально ко мне, говорит такие странные вещи, значит, у нее на то веские причины. Но я по-прежнему смотрела на нее с недоверием. – И зачем я вам нужна?– прямо спросила я. Женщина восхищенно улыбнулась, черты лица смягчились, даже стали какими-то человеческими. И я бы почувствовала себя спокойнее, если бы это не была хомони. – Ты меня всегда поражала. В школе и в колледже ты отличалась от сверстников: взрослее, мудрее, сильнее… – Вы за мной наблюдали,– заключила я. – Иногда просматривала информацию,– снисходительно уточнила она, будто и не могла заниматься таким бесполезным занятием специально.– Жаль, что ты остригла волосы. Они у тебя такие же невероятные, как были у матери! Я лишь прищурилась и продолжала пристально сверлить ее взглядом. – Ты, наверное, расстроилась, что тебя не пригласили на бал? Это ведь случилось перед балом? – Это не важно,– спокойно заметила я. – Ты необычная девушка, на тебя еще обратят внимание… – Вы хотели мне посочувствовать? – А разве ты нуждаешься в этом?– иронично вскинула бровь она. – Я не хочу опоздать на работу. Чем обязана, нори… – Нори Сновард… Я мгновенно соотнесла ее фамилию с членом высшего совета, который заведовал вопросами научных исследований в медицине и микробиологии – Кард Гейшел Бон Сновард. «Она его жена, сестра, дочь?.. Зачем она здесь?» Неприятные подозрения пробежали мурашками под кожей, все тело зачесалось. Но я сдержанно кивнула и не отвела взгляда, пока хомони снова не заговорила, отвечая на немой вопрос: – Ты достаточно выросла, чтобы узнать правду о себе, своей семье… Я отклонилась на спинку кресла и скрестила руки на груди. Тонкими длинными пальцами нори Сновард взяла свою чашу и, крутя ее на подставке, продолжила: – Я прилетела в Кан для проведения своих исследований, но не успела завершить их. Я была беременна. Роды начались неожиданно. Не надо было лететь, но я не послушалась мужа… Работа всегда была смыслом моей жизни, впрочем, как и сейчас я нахожу в ней упоение… «Мужа? Значит, она жена члена высшего совета»,– догадалась я. –…У меня родилась дочь. У нас, ты знаешь, это чудо. Но я была очень слаба, и дочь тоже. И пока восстанавливала силы, я познакомилась с одной женщиной – человеком – Марией Малых… Я замерла, боясь даже вдохнуть или моргнуть. –…Мы лежали в соседних палатах. Она тоже родила дочь, но поскольку Марию только что доставили с Земли – адаптация, стресс, то была совсем слаба, в итоге умерла почти сразу… – Зачем вы рассказываете мне это?– сердце словно раскалилось и начало гореть, но внешне удалось сохранить спокойствие. – Хотела выполнить обещание… Мария попросила передать тебе, если ты выживешь, что тебя зовут Александра – надежная, мужественная, защитница людей в переводе с одного из земных языков, что она любила тебя больше всего на свете с самого момента, как узнала о беременности… И что желает тебе счастья и чтобы ты выросла достойным человеком… и была сильной… Я опустила голову. Булочка и чашка двоились в глазах. В горле застыл удушающий ком. Из тела будто все силы вытекли. – И она хотела, чтобы ты помнила о ней. Поэтому на каждый твой день рождения я присылала подарок – красивое платье. – Это были вы?!– выдохнула я и взглянула на женщину мутным взглядом. – Я. «Зачем она это делала, если не могла кардинально изменить мою жизнь? Ни один подарок не обходился без унижений, лишений или…» Обида и отчаяние нахлынули разом. Я зажмурилась и вспомнила самый темный день, когда Игнат сломал мне нос. А за ним последовала череда мрачных дней… И как бы они ни были разбавлены знакомством с Джоном, Сарой и многими другими людьми, которые вытащили меня на свет, я все равно утонула во мраке. – Ваши подарки мне не пригодились. Не тратьте больше кредиты,– сдержанно сказала я и выпрямилась. Женщина удивленно вскинула брови, а по взгляду даже оскорбилась. – Твое рождение и смерть моей дочери так смешались,– опустив глаза, тихо проговорила она.– Наверное, так я отдавала дань памяти ей. Чтобы хотя бы одна девочка порадовалась в этот день… – Они меня не радовали!..– раздраженно бросила я, но сразу замолчала, ощутив укол вины. – Знаешь, а я привязалась к тебе немного,– слегка дрожащими руками поправила свою прическу хомони, а голос ее ослаб.– Ты была такой хорошенькой малышкой… Но очень слабой, едва дышала и совсем ни на что не реагировала. Мне сказали, что ты тоже не выживешь. Так стало жаль тебя, как и свою дочь… Захотелось помочь тебе, ведь ты осталась без материнской ласки и так напоминала мою малышку… Недолго, всего три дня, и все же я ухаживала за тобой и от этого успокаивалась. Казалось, что спасаю свою дочь… Когда я немного окрепла, меня забрали на Гану. Тебя отдали отцу… Раз в год я вспоминала о тебе, как и о своей умершей дочери. Ей бы уже исполнилось двадцать, и скоро она стала бы чьей-то женой… «Я ничем ей не обязана. Не мой выбор, что она выхаживала меня. Ведь она все равно не спасла меня…» – Сочувствую вам,– сухо проговорила я.– Но почему вы появились только сейчас? – У тебя вскоре важное событие – торги. Каждый должен знать свои истоки. Без прошлого мы не владеем будущим. К тому же во время заключения брачного соглашения ты можешь поменять имя и взять данное тебе при рождении. Александра и имя мужа будет звучать неплохо,– вежливо улыбнулась женщина. – Это все?– но на самом деле мне не хотелось уходить, казалось, что сейчас из прошлого от мамы ко мне протянулась тонкая ниточка. Я почти чувствовала ее… И то, что это не все, что хотела сообщить мне хомони. Я оказалась права. – А еще я хочу отдать тебе это,– и женщина достала из кармана пиджака карту памяти.– Однажды к Марии пришел мужчина. Они говорили на своем языке… запрещенном, но мне стало интересно, и я записала… – Чтобы выдать потом стражам?– хмуро предположила я. – Чтобы узнать, почему он так кричит на твою мать,– чуть обиженно возразила женщина. – Вы знаете, что там?– нетерпеливо сверля карту памяти взглядом, спросила я. – Узнала… Но не стану тебе пересказывать. Если захочешь, узнаешь сама. Мне, кажется, ты должна это увидеть. – Я не знаю земных языков,– солгала я. – Полагаю, ты в Кане не одна русская,– коротко улыбнулась она.– Я закрою глаза на эту маленькую условность: правда важнее. |