Онлайн книга «Рыжая»
|
– Я говорю с вами откровенно только потому, что понимаю всю сложность ситуации и хочу помочь. Почему вы сопротивляетесь? Она же ваша дочь!– уже возмутился Джон Саманти.– Вы можете сделать в долг – это вполне возможно. – Нет!– отрезал отец.– Не собираюсь ходить в должниках. Делайте то, что следует сейчас, и хватит на этом. Потом в приемной долго молчали. А я почувствовала, как внутри вянут цветы… Они становятся тусклыми, лепестки опадают, аромат превращается в запах металла… Я сглотнула и медленно отвернулась к окну. – Когда я могу ее забрать?– снова послышался голос отца. – Она под действием релаксанта, хотите, ждите в общем холле еще пару часов или приезжайте за ней позже,– недовольным тоном ответил врач. – Нет у меня времени рассиживаться. Я что, не могу забрать ее спящей? – Не можете,– уверенно сказал врач, и я почему-то обрадовалась. Хоть и не люблю медцентр, но сейчас здесь так спокойно и мирно… в этом кресле, в этом кабинете… рядом с Джоном Саманти… – Тогда сообщите мне,– сказал отец и, похоже, вышел. Когда послышались шаги, я прикрыла глаза и лежала неподвижно, ровно вдыхая и выдыхая воздух ртом. Потом кто-то осторожно коснулся моего запястья. – Саша, ты уже проснулась?– тихо произнес Джон Саманти. Я приоткрыла глаза, но голову не повернула. Врач обошел кресло и встал с другой стороны. Я подняла на него глаза и заметила, что он смотрит как-то странно, никто так раньше на меня не смотрел, и произнес: – У тебя очень быстрый метаболизм, раз уже пришла в себя. Ты помнишь, как меня зовут? Я кивнула. – Я хочу спросить тебя, но кивков мне недостаточно. Мне нужны объяснения… Спокойный кивок. – Как это произошло с тобой? – Я споткнулась о кресло и, кажется, ударилась об угол стола,– слабо проговорила я.– А то, что вы сказали моему отцу, это очень страшно? Врач опустил глаза и как-то грустно вздохнул. – Ты все слышала… Для жизни это нисколько не опасно. Я почувствовала, что он что-то не договаривает. Про какие-то торги, про комиссию… Я слышала, что все это как-то связано с будущим женщин и мужчин, но нам никто не рассказывал этого в школе. Это касалось взрослых… А для всех я еще ребенок… – Но ведь это заживет?– спросила я.– Кожа всегда заживает… Врач выпрямился и прищурился. – И часто твоей коже приходится заживать? – А разве у вас не так?– сделала я удивленные глаза. Но намек поняла. Однако не могу рассказать ему правду: если он заявит на моего брата, тот будет мстить мне с еще большей яростью. Врач прищурился, некоторое время смотрел на меня неотрывно, я – на него, а потом сказал: – Ты права, это всего лишь кожа. Заживет. Постарайся быть осторожней… Но ему было грустно. Я благодарно кивнула. – Я еще немного понаблюдаю за тобой, а потом отпущу. Придешь завтра на осмотр, хорошо? Кивок. – Ты не любишь говорить, да?– грустно улыбнулся он. – Когда это важно и есть о чем,– ответила я и мельком взглянула на него. Он снова внимательно рассматривал меня. – У нас с тобой еще пара часов, можем поговорить о чем-нибудь важном,– предложил врач. «Зачем он хочет со мной говорить?»– недоуменно сдвинула брови я. – Разве вам не надо работать? – На эти два часа – ты моя работа,– развел руками он, а потом вдруг вскинул указательный палец вверх и сказал:– Дай мне минутку…– и вышел из кабинета. Я поерзала под ремнями, посмотрела на свои руки, легонько коснулась того, что было на моем носу, и снова посмотрела на дверь. – С днем рождения, Саша! Врач вошел в кабинет и протянул мне яркий зеленый пакетик с фруктовым пюре. И вдруг я ощутила, как внутри вспыхнул свет, и бутоны распустились красными, желтыми, розовыми лепестками, будто и не умирали. Он – первый, кто сегодня поздравил меня с днем рождения. И, похоже, единственный… Я облизнула сухие губы и с досадой проговорила: – Но я не могу есть, у меня нос болит… – А ты ешь ртом,– засмеялся Джон Саманти.– Вот тебе трубочка. Ты ничем себе не навредишь. Я потянулась и приняла пакетик. Попыталась улыбнуться в благодарность, но губы не слушались, поэтому просто кивнула. – Может, тебе что-то нужно, чего ты не можешь получить в другом месте?– неожиданно спросил врач. Я подняла голову и замерла взглядом на этом необычном человеке. Он снова смотрел на меня странно. Но мне нравился его взгляд. От него шло тепло, оранжевые лучи света, а вокруг все расцветало… Как странно, что он этого не замечал… Я не знала, как назвать то нужное, в чем нуждалась. Оно слишком большое и кажется абсолютно невозможным… И названия ему нет… Поэтому просто покачала головой. Врач присел рядом и коснулся моего плеча. – Саша, жизнь очень длинная и сложная. Сейчас ты маленькая, но тебе придется научиться общаться. Без этого не обойтись… И сама от себя не ожидая, я произнесла: – Я хочу узнать все, что есть в медбазе о моей маме. Она ведь умерла здесь? И вот что я узнала, когда Джон Саманти нашел врача – человека, который принимал роды у Марии Малых… Мама прибыла на Тоули на последнем сроке беременности и еще на Земле заразилась смертельным вирусом – ЧВ. Она не выжила после родов, даже не успела взять меня на руки. Я едва появилась на свет, и отцу сообщили, что ребенок тоже не выживет. Но мне удалось выжить лишь из-за высокого уровня медицинских технологий в альянсе. Я довольно долго была слабым, болезненным ребенком и вызывала опасения у врачей, что не проживу и года: практически не питалась самостоятельно, все время спала, а если бодрствовала, то беззвучно лежала в колыбели, словно мертвая, ни с кем не контактировала, даже ни на что не реагировала. И вдруг в полтора года резко пошла на поправку… Уже прошло много лет, как я перестала быть хилым младенцем, но до сих пор меня раз в полгода вызывают на медицинский осмотр. Меня обследует всегда один и тот же врач, хотя я даже не знаю, как его зовут: кладет в большую капсулу для полного сканирования, берет кровь на анализ, а потом вписывает что-то в свой визор и отпускает… Поэтому я не люблю бывать в медцентре. Но сегодня я впервые взглянула на него с другой стороны. И в этом была заслуга Джона Саманти. _________________ * Гименопластика – операция по восстановлению девственной плевы. * * * Мама даже не успела взять меня на руки. Но я часто вижу ее… во снах… и когда думаю о ней. Я ведь вся в нее: рыжая и зеленоглазая, с крупными веснушками по всему телу… А она всегда предстает передо мной в зеленом платье с пышной копной рыжих волос, с такой светлой кожей, что через нее просвечиваются голубые венки. Она тянет ко мне свою хрупкую руку и так ласково улыбается… Лучики света отражаются на ее белоснежных зубах… А когда я касаюсь ее, картинка меркнет, и в глазах темнеет… |