Книга Высшая справедливость, страница 16 – Ханс Русенфельдт, Микаэль Юрт

А чем сама Урсула занималась помимо работы?

Обычно лежала на диване с бокалом вина, поглядывая какой-нибудь сериальчик на Нетфликсе. Иногда бралась за книгу. Нужно называть вещи своими именами – она была одинока.

Она всегда была одинока, даже живя вместе с Микке и Беллой. Возможно, это был ее собственный выбор. Так что она не завидовала счастью коллег. По большому счету, не так много времени она посвящала мыслям о них вне работы.

Кроме Торкеля.

О нем она иногда думала.

Между ними, так или иначе, было что-то. Не то, чего бы ему хотелось. Лишь то, что она могла дать. Чего, конечно же, было недостаточно. Ни для кого бы не было достаточно.

За одним исключением.

И этим исключением был Себастиан.

Зазвонил мобильник. У Билли. Она слышала звонок, слышала его ответ, но не зафиксировала. Годы, проведенные в условиях открытого офисного пространства, привили Урсуле привычку фильтровать то, что лично к ней отношения не имело. Однако в этот раз было в голосе Билли нечто новое, что пробудило в ней любопытство.

– Чего он хочет?

Всего три коротких слова, но его голос уже звучит иначе. Напряженно.

– Почему?

Урсула бросила взгляд в сторону Билли. Он выпрямил спину, словно готовясь в любой момент вскочить со стула. Готовясь к бегству.

– Он сейчас здесь?

Определенно напряжен, об этом говорит как голос, так и сигналы его тела.

– Нет, нет, я спускаюсь.

Он повесил трубку, встал с места и направился к двери. Урсула проводила его взглядом. Кто бы ни ждал Билли внизу, с этим человеком он точно не хотел встречаться.

* * *

Билли прошел через автоматическую дверь-вертушку и очутился в приемной. Он кинул быстрый взгляд на Тамару за стойкой, и она указала ему на мужчину лет пятидесяти пяти на вид, в джинсах и бордовой куртке-бомбере, надетой поверх вязаного свитера. Он сидел на одной из прикрепленных к стенам скамеек возле входа, держа на коленях портфель, шапку, шарф и варежки. Посетитель встал сразу, как только заметил Билли, а Билли в тот же момент понял, кто перед ним. Он подошел к посетителю вплотную и протянул ему руку.

– Здравствуйте. Билли Русэн. Вы искали меня?

– Да, я Конни Хольмгрен, отец Йеннифер.

– Точно, я так и подумал, когда вас увидел, – ответил Билли как можно непринужденнее. – Я видел вас на фотографии дома у Йеннифер.

Очень неплохо упомянуть о том, что он бывал там. Пусть все выглядит как нормальные товарищеские отношения между коллегами. Самая удачная ложь – та, что ближе всего к правде. Подтверждать все, особенно если нужны будут доказательства. Молчать или отрицать как можно меньше, только то, что абсолютно необходимо обойти молчанием или отрицать.

Как, например, если ты задушил кого-то по пьяни во время секса.

Конни кивнул, словно подтверждая, что это было весьма вероятно, а затем поднял на Билли глаза, полные печали и отчаяния. Билли только сейчас обратил внимание, что они опухли от слез.

– Ты, может быть, слышал о том, что случилось…

– Да, я вчера узнал. Это… ужасно. Я не знаю, что сказать. Это так страшно…

Конни ничего не ответил, просто кивнул, больше для себя.

– У вас нет новой информации? – спросил Билли, с правильно, как ему хотелось бы верить, подобранной интонацией в голосе.

– Нет, ничего нет, – покачал головой Конни. – Начальство Йеннифер в Сигтуне на связи с французской полицией, но пока что…

Он не закончил предложение, словно на мгновение растворился в собственных мыслях, а Билли не знал, что сказать.

– Ужасно… – повторил он, чтобы заполнить возникшую паузу и, возможно, подтолкнуть Конни к тому, чтобы он изложил причину своего визита. Это не помогло. Мужчина продолжал стоять молча, устремив взгляд вдаль.

– Могу я чем-то вам помочь? – еще через несколько наполненных тягостным молчанием секунд спросил Билли.

– Ты ведь знал ее, правда? Вы общались, – начал Конни, вновь отыскав взглядом глаза Билли. Билли подумал, не является ли слово «общались» эвфемизмом для «были любовниками» в устах Конни. Глаза последнего, однако, не давали подсказки.

– Да, она работала с нами несколько раз, и впоследствии мы поддерживали контакт, – подтвердил Билли.

Конни, похоже, остался удовлетворен ответом. Билли немного расслабился, не похоже было, что ее отец в курсе. Было бы странно, если бы был. Какая взрослая женщина станет рассказывать отцу о своей интимной жизни?

– Она говорила о тебе, – продолжил Конни.

Билли кивнул. Говорила что? Как много? Она не упоминала его ни в смс, ни в Мессенджере в чате с родителями, это Билли было доподлинно известно. А вот о чем Йеннифер говорила, когда они с родителями виделись физически, он не имел понятия. Ему придется двигаться дальше осторожно, наощупь.

– Да, мы поддерживали контакт, как я и сказал, иногда пересекались.

– Она говорила, ты здесь занимаешься техническими вопросами, – сказал Конни, сопровождая слова жестом, как бы заключающим здание в круг. – Компьютеры и все такое.

– Да, так и есть. В основном.

– Я хотел бы показать тебе кое-что, – пояснил Конни и повернулся к скамье, на которой оставил свой портфель. – Мы можем куда-нибудь пойти? Я рассказал это ее начальнику в Сигтуне, но там не слишком заинтересовались, – сказал Конни, открывая портфель.

Они выбрали место у окна в кафе на Польхемсгатан. Билли заказал две чашки кофе, к которым никто из них, однако, не притронулся. Конни отодвинул вазу с цветами, и положил на стол два листа бумаги.

– Посмотри вот сюда, – поманил он Билли и, когда тот подался вперед, развернул к нему первый лист. Это была распечатанная фотография из Инстаграма Йеннифер. Одна из тех, что Билли выкладывал на той неделе в конце июня, когда был один в Стокгольме.

Селфи. С острова Лонгхольмен ^[5].

Улыбка Йеннифер в нижнем правом углу, на заднем плане – мост Вестербрун и бликующая вода.

– А теперь взгляни сюда, – подвинул Конни другой лист. Тоже фото Йеннифер, только более раннее, сделанное ею самостоятельно. Билли сразу же его узнал. Это было весной, в Осло. Тоже вода на заднем плане, поэтому Билли и выбрал его, чтобы вырезать изображение Йеннифер, а потом приклеить его на картинку с Лонгхольменом. Билли немного его уменьшил, настроил подходящий свет и зеркально отобразил ее фигуру, но это была по сути одна и та же фотография.

– Это одно и то же фото, – слова Конни прозвучали как эхо мыслей Билли.