Онлайн книга «Проект «Аве Мария»»
– Понимаю. Ламай подошла к висевшим на стене схемам. – Увы, самое большое наше достижение привело к ликвидации компании. Мы успешно выделили генетические маркеры кома-резистентности. Их можно обнаружить с помощью простого анализа крови. И, когда мы стали проводить массовое тестирование, то, как вы уже знаете, искомые гены оказались у очень и очень малого процента людей. – Но разве нельзя помочь тем, у кого нашлись нужные гены? – спросил я. – Конечно, подходит лишь один человек из семи тысяч, но это хоть что-то для начала. – К сожалению, нет, – отозвалась Ламай. – Процедура не обязательная. Нет жесткой необходимости вводить пациента в кому в период проведения химиотерапии. Кроме того, само погружение в кому сопряжено с определенными рисками. Таким образом, мы бы не набрали и минимального количества клиентов для поддержания компании на плаву. – Проверьте мою кровь на наличие генов. Мне стало любопытно, – попросила Стратт, закатывая рукав. Ламай явно не ожидала такого поворота событий. – Х-хорошо, мисс Стратт. Доктор подошла к металлической тележке и взяла оттуда все необходимое для забора крови. Вряд ли сотрудница столь высокого ранга привыкла заниматься подобной рутиной. Но со Стратт не поспоришь. Впрочем, и Ламай оказалась не промах: решительно воткнула иглу, причем попала с первого раза. Кровь потекла в пробирку. Когда необходимые манипуляции были проделаны, Стратт опустила рукав. – Грейс, вы следующий! – скомандовала она. – Зачем? Я не претендую на место в экипаже. – Просто для примера, – объяснила Стратт. – Я хочу, чтобы каждый, кто имеет отношение к проекту, пускай даже косвенное, сдал кровь на анализ. Космонавтов и так немного, а кома-резистентность выявится лишь у одного из семи тысяч. Мы можем недосчитаться нужного количества подходящих кандидатов. Поэтому надо готовиться к расширению горизонтов поиска. – Из полета никто не вернется, – напомнил я. – Вряд ли к нам выстроится очередь из желающих, которые станут выкрикивать: «Выберите меня! Пожалуйста! Меня!» – На самом деле уже выстроилась, – проговорила Стратт. Ламай воткнула иголку мне в вену, и я отвернулся. От вида собственной крови, льющейся в пробирку, у меня всегда кружится голова. – В каком смысле «уже выстроилась»? – обратился я к Стратт. – К нам обратились десятки тысяч добровольцев. И все осознают, что это полет в один конец. – Ух ты! Ну, и сколько из них чокнутые или самоубийцы? – Скорее всего, много. Но, помимо них, в списке полно опытных космонавтов. Космонавты – отважные люди, они рискуют жизнью ради науки. Но многие из них готовы пожертвовать своей жизнью ради человечества. Я ими искренне восхищаюсь. – Сотни, – подчеркнул я. – Не тысячи. И нам крупно повезет, если хоть один из них окажется пригоден. – Мы уже сильно надеемся на удачу, – парировала Стратт. – Чуть больше надежды нам не повредит. * * * Сразу после окончания колледжа моя девушка Линда переехала ко мне. С того момента наши отношения продлились каких-то восемь месяцев – у нас ничего не получилось. Впрочем, сейчас это неважно. Когда переехала Линда, я ужаснулся, сколько ненужного хлама ей вздумалось притащить с собой в нашу крохотную квартирку. Коробка за коробкой, набитые вещами, которые Линда копила десятилетиями, никогда ничего не выбрасывая. Но по сравнению с Рокки, Линда была настоящим аскетом! Он приволок такое количество всякой дряни, которое у нас на корабле и складывать-то некуда! Спальный отсек теперь почти до отказа набит чем-то вроде вещмешков. Материя, из которой они сделаны, напоминает брезент различных грязноватых оттенков. Когда визуальная эстетика неважна, вы просто довольствуетесь цветами, которые получаются в результате производственного процесса. Я даже не знаю, что внутри мешков. Рокки не объясняет. Каждый раз, когда я надеюсь, что мы закончили, он приносит еще и еще. Хоть я и говорю «он приносит», на самом деле таскаю, конечно же, я. Пока я корячусь, Рокки отдыхает в своем шаре, прилепленном к стене на магнитах. Это мне чертовски напоминает переезд Линды. – Слушай, у тебя так много вещей! – наконец, не выдерживаю я. – Да-да, – соглашается Рокки. – Они мне нужны. – Так много вещей! – Да-да. Понимаю. Вещи в туннеле, и все. – Ладно, – ворчу я. Плыву в туннель, хватаю последнюю партию мешков. С трудом протаскиваю через командный отсек и лабораторию и, наконец, возвращаюсь в спальню. Еле нахожу, куда их приткнуть. Свободного места почти нет. Фоном мелькает мысль: сколько же массы прибавилось на «Аве Марии»? Чудом умудряюсь не занимать вещами пятачок перед моей койкой и место на полу, которое Рокки облюбовал себе для сна. Остальное пространство забито горами тюков, примотанных клейкой лентой друг к другу, к стенам, к койкам и ко всему, чему только можно. – Мы закончили? – решаю удостовериться я, пока мы наверху, возле шлюзовой камеры. – Да. Теперь отсоединяй туннель. – Ты сделал туннель, ты и отсоединяй, – со стоном говорю я. – Как я отсоединяю туннель, вопрос? Я внутри шара. – Ну, хорошо! И как мне это сделать? Я не умею обращаться с ксенонитом. – Поверни туннель. – Рокки делает вращательное движение двумя руками. – Ладно, ладно. – Придется залезать в скафандр. – Сделаю. Засранец! – Не понимаю последнее слово. – Неважно. Я лезу в скафандр и закрываю крышку на спине. * * * Рокки, сидя в шаре, удивительно быстро наловчился делать все при помощи пары магнитов. На каждом из тюков есть металлическая пластина. Рокки забирается на самый верх горы и перекладывает их, как нужно. Но тут мешок, который ему понадобился, случайно отклеивается, и Рокки уплывает в середину отсека. Парень зовет меня, и я возвращаю его на место. Придерживаясь за койку, я наблюдаю за Рокки. – Итак, шаг номер один. Собрать образцы астрофагов, – говорю я. – Да-да! Планета вращается вокруг Тау. – Рокки делает круговое движение одной рукой вокруг другой. – Астрофаги движутся от Тау к ней. То же самое на Эридане. Там астрофаги делают новых астрофагов с помощью углекислого газа. – Да. Ты собрал образцы? – спрашиваю я. – Нет. На моем корабле было специальное устройство, но оно сломалось. – И ты не смог починить? – Устройство не испортилось. Оно сломалось. Упало с корабля во время полета. Устройства больше нет. – Ах, вот оно что! А почему сломалось устройство? |