Онлайн книга «Лучшее признание в любви»
|
«Назревает королевский роман?» «Может ли это быть любовью?» «Частный пикник?» «Дипломатия или истинная любовь?» Сопутствующие фотографии были еще хуже. Снимки с бала. Они с Цезарем о чем‑то разговаривают. Выражение ее лица было свирепым. Потом фотографии их вальса, пикника. Ну, и сама статья. Тошнотворная статья. Габи едва пробежала текст глазами, как раздался стук в дверь, и вошел один из дворцовых слуг. – Его королевское высочество принц Цезарь Агиларес, – произнес слуга нараспев. – Спасибо, Лео. – Она подождала, пока слуга уйдет, и набросилась на Цезаря: – Ты это видел? – Да, поэтому и пришел. Чтобы мы могли обсудить стратегию. – Стратегию? – Габи округлила глаза. – Как насчет полного отрицания? – Это один из вариантов, – согласился он и прошел дальше в комнату, где сел напротив нее. – Но все зависит от того, что ты решила после нашего вчерашнего разговора. Это был вопрос, мучивший Габи большую часть бессонной ночи. Мысли о Цезаре, их поцелуе ни на секунду не оставляли. Но она должна помнить, что это не сказка, это настоящая жизнь. И самое страшное в том, что решение, которое они примут сейчас, повлияет на политику и благосостояние двух стран. В конце концов Габи задремала, а когда свет проник в окна, она приняла решение. – Я решила, что нет ничего плохого в том, чтобы продолжить обсуждение этого вопроса, вместо того чтобы сразу же от него отказаться. – Хорошо. Тогда мы поддерживаем эти статьи. Габи заморгала и едва удержалась от того, чтобы не схватить его за плечи и не встряхнуть как следует. – Зачем? – Потому что они хорошие, позитивные. В них нет ничего о скандалах, беременностях, брошенных у алтаря женихах. Габи прищурилась. – Можно подумать, ты сам все это спланировал. – Я не планировал, но и не препятствовал. – Значит, ты молча поощрял эти выдумки? – Да. И думаю, что мы и дальше должны так делать. – Но это же безумие. Журналисты наверняка не верят в то, о чем пишут. Они должны знать, что мы едва знакомы. – Журналисты пишут, чтобы продавать издания. Они хотят верить в сказки. Принц надевает хрустальную туфельку на ногу таинственной незнакомке, и они живут долго и счастливо. Людям нравятся истории подобного рода. Люди видят нас, королевских особ, почти как выдуманных персонажей. Так почему бы не дать общественности хорошую историю? – Потому что мы не вымышленные. Мы реальные. И все эти статьи… мы ведь можем и не пожениться. На самом деле шансы на то, что мы вступим в брак, очень малы. И вряд ли нас ждет романтическая сказка. – Но мы можем создать иллюзию романтики, пока будем решать, что делать дальше. Такие статьи – это хорошо. Они отвлекают всех от скандалов. И мы можем использовать желтую прессу в своих интересах, пока узнаём друг друга. – То есть мы должны поощрять журналистов писать такие вот надуманные романтические статьи? А сами будем пока узнавать друг друга, выясняя, хотим ли мы заключить этот хладнокровный союз? – Нет, не хладнокровный, – тихо сказал он. От его вкрадчивого голоса мурашки побежали по спине Габи, и она почувствовала дрожь. К счастью, в этот момент в дверь постучали, и вошла молодая девушка, толкая перед собой нагруженную тележку. – Мне сказали принести прохладительные напитки, мэм. – Спасибо, Донна. Габи молча наблюдала за тем, как молодая женщина расставляет все на столе, и, когда она ушла, Цезарь продолжил: – Например, мы можем воспользоваться моментом, чтобы создать впечатление романтики. Дать искре немного проявиться, тогда Донна передаст это кухонному персоналу, и вот так рождаются слухи. – Пусть эти искры летят как хотят. – Габи прикрыла глаза. – Я уже не знаю, радоваться или ужасаться тому, что искра вообще существует, потому что мысль о том, что придется выставлять ее напоказ не приносит мне радости. – Не так уж и напоказ. Случайный взгляд, прикосновение рук… ничего такого, что умалило бы королевское достоинство. Чтобы создать иллюзию, надо жить иллюзией. – Послушать тебя – все так просто. – Это и есть легко. Не надо волноваться. – Наливая ей чашку чая, Цезарь поднял брови, его рука замерла над кувшином с молоком, и он вопросительно посмотрел на нее. – Просто черный, пожалуйста. – Габи тихонько засмеялась. – Ты даже не знаешь, как я пью чай, а хочешь на мне жениться. – Мы будем знакомиться постепенно, и если решим, что не подходим друг другу, то так тому и быть. Но я верю, что для нас правильно – изображать любовь. А как ты считаешь? Габи ненадолго замолчала, обдумывая варианты. Они ведь все равно будут проводить время вместе. Слухи так или иначе будут появляться. – Хорошо. Пусть так и будет. – Отлично. Я согласую это с твоим дворцовым секретарем. – Конечно. Все стало вдруг таким реальным. Когда Габи отпила чаю, его вкус так сильно напомнил ей о книжном магазине, доме и ее прежней жизни, что она едва удержалась от слез. Она закрыла глаза в попытке успокоиться. – Эй, ты в порядке? – Она открыла глаза и увидела, что принц сел на корточки перед ее стулом. – Прости. Меня просто захлестнула тоска по дому, по моему книжному магазину, где я могла сидеть с чашкой чая и книгой и болтать с покупателями. Книжный магазин был мне как дом. Мои дядя и тетя купили его, когда я была совсем маленькой. Я выросла там и всегда его любила. Мне нравились книги, их запах. Я могла убежать от всего при помощи книг. Жить другой жизнью. Подружиться с вымышленными персонажами. – Она замолчала. – Прости. Я немного увлеклась. – Все в порядке. Все хорошо. Даже если я это и не понимаю. Габи нахмурилась. – Ну как же? Подумай о своей любимой книге. Цезарь помолчал. – Я не читаю. – Прошу прощения? – Габи поставила чашку с чаем и наклонилась чуть вперед. – Разумеется, я просматриваю отчеты, новости, официальные документы. Но если ты имеешь в виду книги, художественную литературу, то нет. – Хорошо. А что насчет детской книжки? Когда ты только научился читать, разве ты не сидел с фонариком под одеялом и не читал? Что ты читал? О волшебниках? О принцессах? Конечно же, родители должны были что‑то читать тебе на ночь. Именно так поступала ее мать. Габи помнила тихий голос, читающий сказку или изображающий звуки животных. – Нет. – Карие глаза Цезаря стали почти черными. – Ничего из вышеперечисленного. Я читал историю наших стран, и были некоторые местные авторы, которых мне советовали читать. Но художественная литература казалась несущественной. |