Книга Соблазнить любой ценой, страница 9 – Нина Сингх

Ани знала, что это глупо, но вдруг почувствовала свою неполноценность. Адам объездил почти весь мир. Он умен и успешен. А она безвылазно жила в Далласе, оттачивала музыкальное мастерство и пыталась поддержать отца и брата после внезапной смерти мамы.

– Ты сейчас где‑то очень далеко, – тихо произнес Адам.

– Я просто любуюсь городом, – поспешно сказала Ани.

– Париж впечатляет, особенно в первый раз. Ты здесь раньше бывала?

– Нет.

– Я немного удивлен. Принимая во внимание… Забудь.

Ани знала, что он имел в виду. У нее богатая семья и есть все возможности путешествовать. Ей просто не хотелось покидать отца, пока он не перестанет скорбеть. А он так и не перестал.

– Мне хотелось, но я не могла.

– Почему? – осторожно спросил он.

Как ни странно, но Ани, которая никогда и ни с кем не обсуждала эту тему, было легко ответить Адаму.

– Мой отец нуждался во мне, да и брат тоже. Они не хотели путешествовать. Отец тогда с головой ушел в работу, а Брант ушел в себя.

– Похоже, тебе нелегко пришлось в юности.

– Да, – согласилась она. – Когда у тебя любящие родители, очень тяжело перенести потерю одного из них. – Ани уставилась на свои руки. Она первый раз высказала вслух мысль, с которой жила все эти годы.

Адам немного помолчал, а потом сказал:

– Боюсь, мне этого не понять.

И Ани решилась задать вопрос, мучивший ее с детства:

– А как ты очутился в доме дяди и тети?

Он снова пожал плечами:

– Здесь нет никакой тайны. Сначала отец бросил нас с матерью, а вскоре она бросила меня.

Ани лишилась дара речи. Это было сверх ее понимания. Как родители могли так поступить с собственным сыном?

Оба молчали, хотя их молчание не было тягостным.

– Заказать еще шампанского? – спросил Адам.

– Нет, только не для меня, – поспешно ответила Ани. У нее завтра выступление. К тому же она опасалась, что и без того слишком разоткровенничалась с Адамом.

– В таком случае пойдем на палубу. Мы приближаемся к Эйфелевой башне.

Он подошел, отодвинул ее стул и подал руку. От его прикосновения у Ани потеплело внутри. А он, похоже, ни о чем не догадывался, а просто вел себя как джентльмен.

Адам не был импульсивным человеком. Напротив, отличался уравновешенностью и спокойствием. Его день был, как правило, расписан по часам. Нынешним вечером он должен был еще раз проверить со своей командой все детали завтрашнего концерта и ответить на рабочие имейлы. А потом планировал проработать вопрос о расширении деятельности его компании на рынке Восточной Европы. Однако после того как Филипп выступил с идеей прогулки по берегу реки, а глаза Ани наполнила тоска, планы пришлось поменять. И все же он сам себе не мог объяснить, зачем организовал речной круиз с ужином вместо обычной прогулки. Хотя нисколько об этом не жалел. Ему нравилось любоваться вечерним Парижем в компании Ани Терренс.

Они стояли на палубе, облокотившись на перила, и смотрели на Эйфелеву башню, к которой приближались. Ани тихонько вздохнула:

– Детям здесь очень понравилось бы. Попробую найти спонсоров, когда вернусь.

– Они много для тебя значат, да? Те дети, которых ты учишь.

Лицо Ани просветлело.

– Я считаю их своей семьей. Особенно девочек. Они мне как сестры. Хочется надеяться, что и они ко мне относятся так же. – Она хихикнула. – Наверное, это глупо звучит. Я даю им уроки музыки всего лишь дважды в неделю.

Он инстинктивно подвинулся ближе, так, что их плечи соприкоснулись.

– И вовсе это не глупо. Например, я считаю своей семьей отнюдь не кровных родственников.

Ани встрепенулась.

– А как же твои дядя и тетя?

Внутри у Адама все перевернулось.

– Я всегда буду признателен тете Розе и дяде Стэну за то, что не попал в приемную семью, хотя особой близости между нами никогда не было.

Ани не стала его дальше расспрашивать.

– Моя семья – это мои коллеги, некоторые из них сейчас в нашем отеле. Это мои армейские друзья, включая твоего брата. Ну и еще несколько человек, с которыми меня свела жизнь.

Ани прикусила верхнюю губу и неожиданно выпалила:

– А любимая девушка? Ой, прости, это совсем не мое дело.

– Ничего страшного. Немного любопытства никому не вредит. Девушки нет. Я много мотаюсь по миру.

– Понятно.

– А что насчет твоих бойфрендов? Ты мне так толком и не ответила в отеле.

– Ты спрашиваешь как мой телохранитель или как мужчина?

Адам понимал, что ступил на опасную почву. Конечно, он должен ответить, что это его профессиональный долг, но у него язык не поворачивался.

– Что, если я просто стараюсь поддержать разговор? – попытался схитрить он.

Ани усмехнулась и отвела взгляд.

– Нет. Ты спросил потому, что я твоя работа.

Адам уже не был в этом уверен. Грань между профессиональным и личным постепенно размывалась. А это неприемлемо. Он сильно рискует. В воображении снова возник тот страшный взрыв и последовавшая за ним оглушительная тишина, клубы дыма и языки пламени.

Адам встряхнулся.

– И каков в таком случае твой ответ?

– Видишь ли, я, скорее всего, асоциальный тип девушки, и в настоящий момент у меня никого нет.

– А в прошлом?

Ани на мгновение зажмурилась.

– Пожалуй, единственный, кого могу назвать бойфрендом, это Питер Майер. Но мы расстались, потому что он хотел от меня больше, чем я могла ему дать.

Адам запомнил имя, чтобы потом проверить. Ему уже активно не нравился этот Питер, хотя они никогда не встречались.

– Питер Майер просто дурак, – сам того не желая, выпалил Адам.

Ани изумленно на него уставилась:

– Что ты сказал? Повтори.

Назад ходу не было.

– Только дурак мог уйти от тебя, Ани. Ты во всех отношениях очень привлекательная девушка. Я всегда так считал, – признался он, и словно груз с плеч свалился. Кроме того, он счел, что Ани заслужила знать правду после всех этих лет. А магия Парижа и отличное настроение добавили решимости. – Со времен нашей юности.

Ани не верила своим ушам.

– Как это?

– Но ты же наверняка подозревала.

Она захохотала.

– Нет, Адам. Напротив. Всякий раз, когда я пыталась заговорить с тобой, когда ты приходил к Бранту, ты выглядел крайне недовольным. Ты уходил из бассейна, стоило мне там появиться. Ты отменял планы пойти в кино или на вечеринку, если Брант брал меня с собой. По правде говоря, я думала, что ты меня терпеть не можешь.