Книга Идеальный сценарий, страница 27 – Лина Мур

– Она спит. Сейчас полночь. Поэтому нет, – пожимает плечами Оук. – Так хочешь пиццу или нет? Хочешь или нет? Хочешь или нет?

– Боже, какой ты придурок. Входи и отдай мне эту чёртову пиццу, – рыча, отступаю назад, и Оук победно входит в номер. Выхватываю у него коробку и несу её на кровать. Плюхаюсь на постель и открываю коробку. Жадно хватаю кусок и кусаю.

– Чёрт, это лучшее, что я ела, – издаю стон за стоном, пока палитра вкусов сыра, томатов и бекона наполняют мой желудок. Оук смеётся и садится напротив меня. Он тоже берёт кусок пиццы.

– Итак, зачем ты пришёл? Я знаю тебя, поэтому не смей мне врать, – предупреждаю его.

– Я выспался за целый день, поэтому мне скучно. А мы же друзья.

– В твоих глазах нет ничего дружеского, Оук Хантер.

– Потому что я знаю каждый уголок этого тела, спрятанного под халатом. И под ним ты голая, – тянет он, жуя пиццу. – Сложно быть серьёзным, когда я возбуждён.

– Пошёл ты, – закатываю глаза, но потом улыбаюсь.

– Мы выжили. Надо это отметить. Кажется, вся семья нас ненавидит за то, что мы заставили их волноваться. Я не пойду к ним один. Мы оба там были, так что спасаем друг друга, Баунти. Они растерзают меня одного.

– О, забей. Они успокоятся. Сильно орали?

– Рыдали, как белуги. Они нас похоронили уже и даже выбрали гробы.

– Потрясающе. Я всегда знала, что они поскорее хотят от нас избавиться.

Мы смеёмся, но в какой-то момент я замечаю, что я чувствую себя хорошо. Спокойно. А я давно себя так не чувствовала.

– Эй, ты чего? – Оук придвигается ближе и кладёт руку на моё колено. Обнажённое колено. От этого прикосновение у меня всё внутри стискивает от желания позволить ему большее. Я быстро дёргаю ногой.

– Всё в порядке. Просто кажется, что это было так давно. Ты и я, кафе. Я вела себя ужасно. Прости.

– Ты была напугана. И я обожаю, когда ты напугана, тогда ты ничего от меня не можешь скрыть. Ненавижу, когда ты собрана. Тогда ты хорошо врёшь. И сейчас ты собираешься мне солгать.

Чёрт, мы слишком хорошо друг друга знаем. Слишком.

– Это ничего не меняет, Оук. И я не хочу, чтобы кто-то знал о том, что произошло между нами в кафе.

– Между нами ничего не было.

– Поцелуй. Ау? – Щёлкаю перед его лицом пальцами.

– Я уже в том возрасте, когда поцелуи ничего не значат, Баунти.

У меня всё переворачивается в груди.

– Ничего? – С болью шепчу я.

– Ничего. Это просто поцелуй.

– Но ты ненавидишь целоваться.

– С годами я распробовал.

– Пошёл ты, Оук, – зло хватаю пиццу и отодвигаюсь от него. Он тянет руку, но я ударяю по ней.

– Пицца моя, ясно? Найди себе другую, – рычу я.

– Ты обиделась на меня? Ты ревнуешь меня?

– Я хочу засунуть тебе в задницу этот торшер.

– Это будет больно.

– Ты заслужил.

Оук садится прямо на кровати и тяжело вздыхает.

– Ты права. Я был придурком, Баунти. Поцелуй с тобой для меня всегда что-то значит. Слишком много значит. Я не хочу, чтобы это что-то значило. Я не хочу разрушать твою жизнь. Если ты счастлива с Расом, то я буду рад. Как всегда, – печально говорит он и поднимается с кровати.

– А если нет? – Шёпотом спрашиваю его. Оук оборачивается и улыбается.

– То тогда просто живи. Никаких сценариев. Чувствуй, помнишь?

– Помню. Закрыть глаза и отдаться ощущениям. Они подскажут, что делать дальше.

– Да, именно так. У тебя это хорошо получалось раньше, Баунти, – он улыбается мне и его глаза снова тёплые. Именно те, которые я так любила.

– Всё потому, что ты был рядом. С тобой мне не нужны были сценарии. Я ни о чём не думала, а только получала удовольствие.

– А я слишком много думал и ошибся. Я ненавижу себя за эту ошибку, Баунти. Ненавижу, – Оук садится снова на кровать ближе ко мне. Сглатываю вязкий ком в горле.

– Это в прошлом. Так случилось и надо идти дальше. Куда бы этот путь ни завёл нас.

– А если мой путь всегда был к тебе? – Оук касается моего лица и проводит пальцем по щеке.

Я не знаю, что ему ответить. Я боюсь. Он разбил моё сердце. Он сделал неправильные выводы. Он заставил меня страдать. С ним небезопасно. Но в то же время он будет единственным, к кому я прыгну в руки, если будет гореть дом. Я знаю, что он меня поймает.

– Я… Оук, у меня нет ответа. Мне страшно, – шёпотом признаюсь я.

– Я рядом.

– Надолго ли?

– Всё зависит от тебя. Я буду твоим лучшим другом снова, Баунти, если ты простишь меня.

– Я уже простила тебя. Давно простила, потому что любила. Я бы всегда тебя простила, Оук. Но мне больно. Мне так больно.

– Я знаю. Мне тоже больно, – наши лица оказываются близко друг к другу. Я чувствую его дыхание. Быстрое. Тяжёлое. Смотрю в его глаза, и они сводят меня с ума. Клянусь, этот мужчина дьявол.

Резко дверь номера распахивается и всё волшебство от этого мгновения исчезает. Оук поднимается с кровати, а я опускаю взгляд к пицце.

– Бонни, я принёс всё, что нашёл. Оук? Какого чёрта? – Орёт Рас.

– Я уже ухожу. Принёс пиццу, дружище. До завтра, – Оук подмигивает мне и обходит Раса.

Наступает тишина. Рас зло сверлит меня взглядом, а я ем пиццу. Я люблю поесть и лучше мне занять рот едой сейчас.

– Почему он был здесь, Бонни? – Холодно спрашивает Рас.

– Потому что был здесь и всё. Он поесть мне принёс.

– Я пошёл за едой. Зачем ты его впустила?

– Оук не преступник. Почему я не должна была его впускать? Он наш друг…

– Он давно уже нам не друг, Бонни.

– С чего бы это? – Приподнимаю бровь, ожидая, когда он скажет правду.

– Он кинул нас. Он предал нас. И ты забыла, что он наговорил тебе за завтраком?

Разочарованно качаю головой. С меня хватит.

– Нет, я ничего не забыла. Нам нужен тайм-аут, Рас.

– Что? – Выдыхает он.

– Ты слышал. Мне нужно время, чтобы понять, чего я хочу. Я была на волосок от смерти и это сильно повлияло на меня. Я не хочу сейчас ругаться, и я пока ставлю на паузу наши отношения, Расти. Мы должны притормозить, – уверенно произношу я.

– Ты с ума сошла? Прямо сейчас? В Рождество? Это убьёт всех!

– Поэтому мы никому ничего не скажем. Мы будем продолжать делать вид, что вместе. Я не испорчу праздник нашим семьям. Но ты знаешь, что я сейчас свободна. Я хочу быть свободной, Рас. Мне нужна свобода. Я устала от всего, что творится вокруг. Я устала ото лжи. Я устала от прошлого. Я хочу чего-то нового. Это не мужчина. Это просто жизнь.