Онлайн книга «Дело о небрежной нимфе»
|
– Очень много. – И все застрахованы? – Да, сэр. – На какую сумму застрахованы? – На пятьдесят тысяч долларов. – Такова их истинная стоимость? – Да, сэр. – В таком случае, если у вас пропало на пятьдесят тысяч драгоценностей, они, должно быть, похищены все. – Ну, они не все пропали… Я… я вам уже сказал, что не проводил инвентаризацию. – Почему? – спросил Мейсон. – Разве в этом не было насущной необходимости? – В самом деле, мистер Олдер, – вмешался судья Ланкершим, – вы должны были произвести внимательный осмотр, чтобы узнать, чего не хватает. – Ну, я не просматривал вещь за вещью. Я был слишком взволнован и… вот именно, так оно и было, я был взволнован, и… – А сейчас вы не взволнованы, нет? – внимательно посмотрел на Олдера Мейсон. – Нет. – О’кей. Так скажите же нам, чего все-таки не хватает в шкатулке? – У меня нет ее с собой. – А сегодня утром, скажите, перед тем как пойти в офис окружного прокурора, вы были взволнованы? – Ну конечно, для меня было потрясением узнать, что в мой дом с целью ограбления проник некто, кому я доверял… – Вы испытали сильное потрясение? – Весьма сильное. – Настолько сильное, что не смогли сосредоточиться на составлении списка драгоценностей? – Ну… да, я был… взволнован. – Значит, вы были очень взволнованы, когда заявили окружному прокурору, что у вас похитили драгоценностей на пятьдесят тысяч? – Не понимаю, какое это имеет отношение к делу? – Вы были так взволнованы, что даже не могли произвести инвентаризацию, чтобы определить, каких вещей не хватает. Так? – Ну, можете поставить вопрос и так. – Не я, а вы ставите вопрос таким образом, – поправил Мейсон. – Я просто пытаюсь подвести итог вашим показаниям. Так вот, когда вы назвали сумму в пятьдесят тысяч долларов, вы, вероятно, имели в виду цифру, указанную в страховом полисе, и… – Вероятно… вероятно, так и было. – А сейчас, в настоящий момент, вы не поклялись бы, что вещей похищено не более чем на десять тысяч, а? – Послушайте, – рассердился Олдер. – Эта молодая женщина пробралась в мой дом. Она была возле моего письменного стола; шкатулка с драгоценностями была открыта. Кто-то отворил дверь и застал ее врасплох. Один из гостей стал ее расспрашивать, что ей нужно, а женщина схватила эту бутылку и бросилась к окну… – Олдер вдруг замолчал. – Какую бутылку? – спросил Мейсон. – Бутылку с драгоценностями, – сердито сказал Олдер. – Вы храните ваши драгоценности в бутылке? – Не знаю. Нет, конечно, но одному из свидетелей показалось, что она выпрыгнула из окна с бутылкой в руке и что она сложила украденные вещи в эту бутылку. Она задумывала эту кражу, предполагая, что может потерять драгоценности, когда будет плыть. Знаю только, что один из гостей упомянул бутылку: он видел ее в руках женщины. – А вы сами видели эту женщину? – Не вблизи. Я видел, как она бежала после того, как выпрыгнула из окна. Пришлось спустить с цепи собаку. Если бы пес ее настиг, мы бы узнали, какие драгоценности она похитила. Она и ее презренный сообщник. – Нет нужды столько времени толковать об этом, – сказал Мейсон. – Мы просто пытаемся уточнить факты. Что касается лично вас, то вы не можете даже точно назвать, на какую сумму похищено драгоценностей – на пятьдесят или десять тысяч долларов. Не так ли?.. – Ну, я думаю, что… – Вы лично не можете утверждать, что, может быть, этих драгоценностей похищено даже на одну тысячу долларов… – Я не знаю, похищено ли вообще что-нибудь, – вдруг сердито сказал Олдер. – Я заглянул в раскрытую шкатулку, и мне показалось, что там не хватает большого количества предметов. – Но когда вы сказали «на пятьдесят тысяч долларов», вы, очевидно, имели в виду тот факт, что драгоценности застрахованы на эту сумму. Вы были взволнованы и, наверное, потому назвали сумму в пятьдесят тысяч долларов – дескать, столько стоят драгоценности, которые были у вас похищены. Так? Что ж, такое объяснение вполне может иметь место, – удовлетворенно констатировал Мейсон. – Вы не предъявили иск страховой компании? – Нет, сэр. – И в сущности, вы вообще не намерены предъявить иск страховой компании, не правда ли? – Я не понимаю, какое это имеет отношение к делу, – заметил Олдер. – Считаю, что не обязан сидеть здесь и подвергаться всем этим неуместным допросам. Мейсон обратился к судье Ланкершиму: – Вот видите, ваша честь. Я желаю, чтобы было соблюдено наше условие. Если бы истец назвал сумму взятого у него имущества – пятьдесят тысяч, – я бы внес по постановлению суда залог за мисс Дороти Феннер в сумме пятидесяти тысяч долларов. Но он не может даже показать, что у него вообще что-то похищено. В таком случае окружной прокурор должен позволить моей клиентке выйти на свободу без всякого залога, под расписку, чтобы явиться в суд по первому требованию судьи, и прекратить дело против нее, так что… – Не так быстро, не так быстро! – вмешался Колтон. – Между перекрестным допросом свидетеля и его запугиванием – дистанция огромная… – Мне не нравится слово «запугивание», – выразил неудовольствие Мейсон. – Этот человек бизнесмен. Он знает свои права. Я просто попросил его дать суду прямое, определенное, недвусмысленное показание. Но, очевидно, он опасается делать это. Боится назвать хотя бы один предмет из якобы похищенных этой женщиной драгоценностей и поклясться, что она взяла именно этот предмет, потому что ничем не может этого доказать. Одно дело – заявить газетчикам и полиции, что он потерял драгоценностей на пятьдесят тысяч, но совсем другое – доказать это. – Но зачем, посудите сами, человеку заявлять, что у него пропало драгоценностей на пятьдесят тысяч долларов, если у него вообще ничего не пропало? – в замешательстве спросил судья Ланкершим. – Мы имеем здесь дело не с искателем дешевой популярности, который жаждет увидеть свое имя в газетах. – Вот именно! Потому что, – сказал Мейсон, – он хотел бы по своим личным мотивам, чтобы обвиняемая была арестована. – А вам известно, мистер Мейсон, что это в высшей степени серьезное обвинение? – Мне известно, что это в высшей степени серьезное обвинение, – подтвердил Мейсон. – Мне это так хорошо известно, что я могу уведомить суд и мистера Олдера о том, что обвиняемая Дороти Феннер намерена привлечь его к суду за оскорбление личности. Затем уже я намерен взять у него показания под присягой, и когда он будет стоять на свидетельском месте, то чтобы он представил суду доказательства того, что у него похищена хотя бы одна драгоценность. Более того, я настаиваю, чтобы представители страховой компании появились у него дома и произвели инвентаризацию оставшихся драгоценностей, сравнив их по списку с перечисленными в страховом полисе предметами. |