Книга Горький берег солёного моря, страница 68 – Татьяна Крылова

Заглянув в пару мест, приценившись и приглядевшись, Василий остановил свой выбор на крохотной гостинице «Красный кабан». Услужливый хозяин заверил, что места уютнее его гостю в этом городе не найти. Обещал чистую постель и вкусный ужин. И с лошадью для дальней поездки также обещал помочь. Сомневаться в его словах не приходилось: в общем зале кабака не было ни одного свободного столика.

Молодой человек отсчитал монеты и положил их в ладонь хозяина. Тот покосился с недоверием на блестящие кругляки, попробовал на зуб, улыбнулся и скрылся за дверью, ведущей на кухню. Через пару минут хозяин появился вновь, неся поднос с ароматным куском сочного мяса, ломтем хлеба и кружкой вина. В другой руке он держал сероватую, но по виду выглаженную простынь и ключ от комнаты на втором этаже.

— Желаете отужинать у себя или в общем зале?

Василий оглянулся вокруг. Свободных мест было очень мало. Навязываться кому-то в компанию совсем не хотелось. Но, с другой стороны, он отлично понимал, что в одиночестве вовсе не найдет желания пересилить себя и подкрепиться перед дальней дорогой.

— Присяду вот за тот стол. Если, конечно, ваш гость не будет против.

Хозяин кивнул, подошел к указанному человеку, спросил его разрешения и только после этого поставил поднос на стол. Обернувшись к Василию, он жестом показал, что место можно занять.

— Вещи я отнесу к вам в комнату, а ключ верну через пару минут, — сообщил хозяин.

Василий заколебался, но все же отдал свою сумку.

— Приятного аппетита, — обратился он к мужчине, сидящему за столом.

По виду ему было около сорока. Похож на иностранца: одежда на западный манер, манера держаться, чуть завитые длинные волосы. И все же широкое лицо, усеянное едва заметными в полумраке кабака веснушками, давало повод усомниться в этом. Уж слишком родными казались черты его лица.

— И вам того же, — тем временем отозвался незнакомец.

Он говорил с акцентом, но скорее как человек, который долгое время прожил в чужих краях.

Некоторое время мужчины сидели молча, приглядываясь друг к другу. Потом кружки с вином стали пустеть и между ними завязался разговор.

— Маркиз Романцо, — представился незнакомец.

— Василий Вениаминович. Титула не имею.

— По делам в этом городе? — спросил маркиз.

— Теперь уже да, — в ответе Василия отчетливо прозвучала грусть.

Маркиз взглянул на собеседника. Найдя подтверждение своим мыслям, счел лучшим не развивать дальше очевидно болезненную для нового знакомого тему.

— Я тоже. Спешу предотвратить непоправимую ошибку, которую вот-вот может совершить мой старый друг.

Они выпили еще немного, и языки у обоих совсем развязались. Без колебаний Василий поведал маркизу Романцо историю своих приключений. Имя Беллами Кло, всплывшее во время рассказа, вызвало смех его собеседника.

— Ваш смех неуместен! — вспылил Василий. — Милейший человек! Один из самых преданных моих друзей!

— О, мой друг! — поспешил успокоить его маркиз. — Я смеюсь не над доктором Кло, а над обстоятельствами, которым было угодно свести двух друзей этого почтенного господина за одним столом в такой дали от него самого!

— Как?! Вы тоже знакомы с доктором Кло?

— И с вами я также знаком, мой друг! По его многочисленным рассказам. Позвольте выразить вам мое восхищение? Ваше стремление вернуться домой заслуживает глубокого уважения!

Допив вино, мужчины заказали еще по кружке и продолжили беседу.

— Разве вы не спешите? — напомнил Василий.

— Пара часов, я полагаю, не сыграют роли. Так как же получилось так, что вы возвращаетесь домой лишь спустя шесть лет после ваших приключений?

Василий продолжил рассказ. Собеседник слушал внимательно, выражая сочувствие время от времени.

— К тому моменту, когда старик помер, Ия, к счастью, уже перестала видеть во мне своего отца. И охотно признавала его в Тарасе. Поэтому расставание с девочкой хоть и было печальным, все же не ранило ее. При содействии губернатора Григорьев стал ее опекуном. Жизнь госпожи Юлии также сложилась благополучно. Андрею Михайловичу пошла на пользу губернаторская служба. Да, и двое детей отнимают достаточно времени, чтобы его не оставалось на сомнения и подозрения, — закончил он.

Маркиз Романцо улыбнулся, подтверждая это: у него самого на попечении было четверо детей.

— Два мальчика и две девочки. Трое родных и племянница — старшая из девочек. Славные создания. Но такие шумные!

К этому времени и вторые кружки опустели. Народу в кабаке осталось совсем немного.

— Темнеет уже, — заметил Василий.

— Вот как? Ну, и пусть. Отправлюсь в путь завтра на рассвете. Думаю, еще одну ночь дело мое потерпит.

Маркиз вздохнул. Из-за выпитого вина и немного в качестве ответной откровенности ему хотелось рассказать о своем деле. Оно томило его, грызло изнутри подобно червю. Но решимости открыться знакомому незнакомцу мужчине все еще не доставало.

— Эй, хозяин! — окликнул он. — Еще вина!

— Не слишком ли много? Вам завтра в путь.

— И вам, мой друг.

— Да, но я не выезжаю с рассветом. Или вы отложите ваше дело еще немного?

Собеседник внезапно погрустнел.

— Боюсь, настолько его отложить нельзя…

* * *

Утром следующего дня Василий позавтракал в кабаке. Любезный хозяин сообщил, что давешний знакомый молодого господина отбыл с рассветом, как и сообщал накануне.

— Признаться, я думал, он дождется вас.

— В этом не было никакой нужды, — отозвался Василий.

Хозяин замер в ожидании продолжения, но его не последовало.

Через полчаса Василий взобрался в седло взятой на прокат в кабаке лошади и выдвинулся в путь.

Прежде чем покинуть город, молодой человек нашел банкира и передал ему на хранение деньги. Путешествовать с монетами было не столько затруднительно, сколько опасно. Без своей же сумки Василий внешне ничем не отличался от какого-нибудь гонца, посланного с пустяковым сообщением. Собственно, именно таким посланцем он и являлся.

Проведя весь день в седле, Василий к сумеркам почти добрался до ближайшей от имения князя Олега деревни. Остановив лошадь, молодой человек некоторое время наблюдал за гаснущими в поселение огоньками. Размышлял, насколько хорошо помнят жители этих мест Василия Лаврентьевича и какова вероятность, что сына кузнеца вновь примут за дворянина.

Вновь становится тем, кем он пытался перестать быть на протяжении долгих лет, Василию совсем не хотелось. Да и тратиться на комнату на постоялом дворе не имело смысла. Тем более что небо было чистым, и ночь обещала быть сухой и теплой.