Онлайн книга «Номер 19»
– Возьми булавку. Слышишь? Убери это! Мужчина садится на край кровати. Садится прямиком на безвыходный лабиринт мертвых цветов. – Слышишь меня? Булавку. Или иголку. А это положи. Голос срывается на крик. Мужчина перехватывает ножницы, словно кинжал, острием вниз. Босые ноги стынут от холодного пола. – Стой! Не смей! – голос паникует. – Послушай меня. Прошу. Достаточно одной капли. – Нет. Нужно больше. – Зачем? – Заткнись! Я должен знать наверняка! Мы должны знать. Только так. Я больше не намерен сомневаться! Мужчина жмурится и сжимает основаниями ладоней виски. Кажется, у него болит голова. Или это такой способ заглушить надоедливый голос. – Из-за собственной ревности ты готов… – Заткнись! Заткнись! – Глеб? Женщина проснулась. Она трет глаза и пытается понять, что происходит. – Смотри, что ты натворил! – шепчет голос. Он пытается говорить с досадой, но ему не удается скрыть радость. – Глеб, что с тобой? – Ты разбудил ее. Из-за того, что ты не послушал, теперь мы никогда не узнаем, любит она нас или нет. – Глеб, ты меня пугаешь. – Все. Бросай ножницы и уходи! Прочь! Пошел отсюда! – Заткнись! Мужчина рычит и с размаху врезается ножницами в шею любимой. – Заткнись! Заткнись! Форточка закрыта, но от окна все равно веет холодом. Занавески вздымаются от ветра. Лезвия с трудом проникают под кожу. Приходится надавливать всем своим весом. Ножницы не приспособлены пробивать плоть. Голос кричит. Женщина хрипит, держится за горло. Рот выдувает пузыри. А руки бьют. Еще и еще. Руки согреваются в теплой красной жидкости. На его и ее лице застывает одинаковый ужас. Кровь брызжет во все стороны. – Заткнись! Замолчи! Он сквозь рык и хрипы повторяет свой бессмысленный приказ. – Заткнись! Ножницы пластиковыми ручками больно впиваются в ладони. В глазах темнеет. – Молчи! Подкатывает тошнота. А руки бьют. С каждым новым порезом лезвия все легче входят в плоть. Теплый комок под одеялом больше не сопротивляется. В комнате тихо, лишь изредка раздается разъяренный стон мужчины и стригущие звуки лезвий. – Звони… врачам. Голос надрывается, кричит. Умоляет. Пытается докричаться сквозь звон в ушах. – Скорее… врачам. Голос задыхается. Мужчина мотает головой. – Заткнись! – выдыхает рот, и по всему телу пробегает слабость. – Все хорошо. Он бормочет «все хорошо, все хорошо» и не собирается звонить. Он смотрит на свою любимую, наслаждается ее красотой, поправляет ей волосы и улыбается. – Ее еще можно спасти. Звони, – голос дрожит. Обессиленный голос бьет кулаками невидимую стену, где-то внутри обезумевшей головы. – Все хорошо, – повторяет рот. – Сейчас узнаем. Руки делают несколько грубых ударов ножницами. Гадкий хруст костей. И вот уже мокрые пальцы раздвигают ребра. – Зачем ты это делаешь? – всхлипывает голос. – Зачем? Мы же этого хотели. Ты же сам просил. – Я нет. Нет. Я лишь хотел знать, любит ли она нас. – Вот и узнаем. – Мужчина ухмыляется. – Ты сказал, нужно попробовать на вкус ее кровь. Это же твои слова, кровь не умеет лгать. Он делает паузу, хочет напустить трагизма, но лицо не выдерживает, и он хохочет. Испачканные пальцы прикрывают истерически смеющиеся губы. – Я имел в виду уколоть булавкой. Чтобы узнать правду, одной капли достаточно. Зачем же? – Уколоть? – Мужчине трудно говорить сквозь смех. – Да. Пальчик. – Пальчик? – Смех мгновенно сменяется злостью. – Издеваешься? Смеешься надо мной? Дурачком прикидываешься? – Из глаз текут слезы, но мужчина не плачет. – Ты не простишь себе. Я знаю. И ты знаешь. Просто пока не можешь себе признаться. – Сердце! – перебивает мужчина назойливый голос. – Там скрывается вся правда. Только сердце. – Не надо. Прошу. Может, еще не поздно все исправить. Мужчина пыхтит. Скулы движутся, ноздри раздуваются, глаза блестят. Он просовывает руку внутрь. Легко. Легче, чем он мог себе представить. Кости сопротивляются недолго и встречают локоть мерзким хлюпаньем. Тепло. Пальцы выдергивают и подносят к лицу сердце. Нос вдыхает аромат. Кончик языка тянется лизнуть неведанный фрукт, а глаза встречаются с глазами любимой. Она пристально смотрит на него. Такие живые, такие родные глаза. – Глеб… – раздается женский голос. Ее рот искривляется в улыбке, в такой же омерзительной, что мгновение назад была на мужчине. Сердце выскальзывает и падает на одеяло. Этого не может быть. Он всматривается. Нет. Она же мертва. Ножницы на полу. Кровь на простыне. Показалось. – Показалось, – говорит он сам себе и продолжает следить за ее глазами. Пальцы гладят одеяло, находят между складок, грубо обвивают и сжимают все еще теплое скользкое сердце. – Глеб. Снова женский голос. Ее голос. Он смотрит по сторонам. Пахнет кровью и смертью. Свежим кофе и круассанами. – Сердце ключ ко всему. Классики врать не будут, – говорит он, закрывает глаза и кусает сердце любимой. – Глеб, проснись. Мурашки пробегают по спине. От страха, от холода, от волнения, от неожиданности. – Проснись. Ее нежный голос ласково просит проснуться, и он открывает глаза. Утро. Жена ставит чашку с кофе на стол. – Ты стонал. Опять кошмары? Мужчина кивает. – Этот сон? Он не отвечает. Глеб вытирает мокрый лоб и садится на край кровати. Тапочки сами надеваются на ноги. Мужчина смотрит на цветочки на простыни, затем на свои ладони. Руки все еще болят после ударов ножницами. Проклятый сон. |