Онлайн книга «Номер 19»
Молчание. Рассматривание плитки на стене. Сигарета. Глоток. Так продолжается до тех пор, пока жидкость в бутылке не опускается ниже уровня этикетки. – Что? – нарушает тишину Глеб. – Рассказывай. Они вместе смотрят на клубы дыма и слушают рев проезжающих где-то за окном машин. – Крот, что случилось? – повторяет вопрос Глеб. Лишь когда речь заходит о чем-то действительно серьезном, он называет своего друга не по имени. Возможно, чтобы как-то разрядить обстановку, зовет Владимира прилипшей к тому с детства кличкой. Кротом его прозвали из-за плохого зрения. В то время Владимир носил очки, единственный со двора. И когда во время игры мячом их случайно разбили, его традиционное и обидное «Очкалуп» сменило еще более обидное «Крот». – Не молчи. Расскажи, может, я могу чем… – Она забирает сына. И больше не вернется. Бутылка коньяка делает почетный круг между друзьями. – Понимаю. – Понимаю? Да что ты понимаешь? У тебя и жены никогда не было. О детях вообще молчу. Понимает он… Глеб пропускает мимо ушей слова расстроенного друга. Это он не со зла. В нем говорят печаль и выпитое. Он сейчас не в том состоянии, чтобы следить за языком. – Ладно. Глеб говорит и проглатывает коньяк вместе со своей обидой. На то, наверное, и нужны друзья. На то, чтобы в нужный момент оказаться рядом, выслушать и суметь промолчать. Хотя Глебу есть что возразить. Мало того, ему есть чем в ответ уколоть. Но зачем? Это не та ситуация, чтоб подливать масло. – Ты обиделся? Глеб мотает головой, одновременно морщась от напитка и отвечая на вопрос другу. – Ну не обижайся. Видишь… Несу пьяный бред. Глеб пожимает плечами. Его распирает сказать. Ответить, что тот факт, что у него никогда не было жены, не имеет значения. Не был женат. И что? Что, если он до сих пор не женился не просто так? Что, если на то были веские причины? Что, если эти причины есть до сих пор? И что скажет Крот, если узнает, что Глеб много лет любит только одну женщину? Тайно любит, безумно и страдает от этого. – Ну, скажи что-нибудь. Чтобы я понял, что ты не злишься. Глеб хмурит брови. Он хочет рассказать. И расскажет все. Но не сегодня. Возможно, и не завтра. И не через год. Однажды… Есть такие секреты, которыми даже с лучшим другом нельзя поделиться. – Ну не молчи. – А как же соцопека? – после небольшой паузы спрашивает Глеб. – Разве это не их задача? Он старается вести себя, будто ничего не произошло. – Задача? – Ну да. Куда они смотрят? – Смотрят? Да как раз с их помощью она и забрала. Смотрят. – Он снова закуривает и предлагает пачку другу. – Для проклятых опекарей она – мать. А я… Я всего лишь никчемный нищий мент. Молчание. Глоток. Сигарета. Глоток. – К Брянцеву ходил? – А что Брянцев? Чем он поможет? – Ну не знаю. – Вот и я не знаю. – Ну он нормальный мужик. И у него связи как-никак. А ты в этой ситуации вроде бы прав. – Вроде бы? Владимир не намерен выслушивать сомнения в своей правоте. В ответ Глеб разводит руками. – Брянцев подключится. Поможет. Владимир отмахивается и мотает головой. Он сомневается, что начальник как-то поможет. К тому же не любит просить помощи. – Ну ты тут, главное, не паникуй. Ситуация не из приятных. Но должен же быть выход. Не может же жена просто так… Слова и мысли начинают терять ясность. Сигареты заканчиваются. Но настроение друзей улучшается. Владимир вновь мотает головой, смеется с глупости последней фразы Глеба и тянет руку за напитком. Коньяк прощается с бутылкой и оседает в желудках друзей. Пустая тара тут же убирается в сумку. – Крот, а хочешь… – Глеб вытирает с подбородка слюну. – Может, мне поговорить с Аллой? Владимир крутит пальцем у виска. – М? Тебе? О чем? – О том, что может поискать какой-нибудь… компромисс. – Какой? Она уперлась. Новая жизнь, говорит. Решила, что теперь она образцовая мать. Нашла себе какого-то хмыря. А я не подхожу. Так что два воскресенья в месяц с Костиком и свободен. Глеб качает головой и осуждающе морщится. – Нет, ну серьезно. Я с ней поговорю! – А ты тут при чем? Глеб моргает, пытается прогнать алкоголь. – Не знаю. Ни при чем, наверное. Какая разница? Надо помочь другу. Я просто возьму и поговорю. – Нет. Владимир трет кулак. Скулы играют на его лице. – Есть у меня идейка получше. В его глазах блестит огонек. – Крот, только давай без глупостей. Глеб стучит по плечу друга. Не нравится ему этот огонек. Он уже видел такой взгляд. Как тогда, когда его друг поперся отбирать у старшеклассников свой велосипед. Один пошел. Балбес. Никому не сказал. Выбрал палку побольше и пошел. Два выбитых зуба, синяки, погнутая рама и на неделю домашний арест от отца. – Слышишь? – Без… – Что без? – Без глупостей. – Хорош… Рассказывай давай. Раньше у друзей не было друг от друга секретов. По крайней мере Владимир полностью доверял Глебу и мог без опасений рассказывать ему все. Владимир выдувает дым сквозь смешок. – Придумал. Кое-что. Он встает, выпрямляется и проходит вдоль скамейки. – Помнишь, в прошлом году потасовку напротив «Меркурия»? – Нет. – Там пырнули девушку. Еще свидетели говорили, что слышали выстрелы. – Ну. – Так выстрелы слышали… Только пистолет так и не нашли. – И что? – Да так… ничего. Пугач. Из него никого и не подстрелили, так что можно сказать я не сильно виноват. Владимир достает из кармана завернутый в пакет предмет, похожий на револьвер. Складной, небольшого размера самодельный пистолет. – Ты совсем идиот? Дай сюда! Глеб пытается выхватить оружие, но его друг с неожиданным проворством отскакивает в сторону, убирает сверток за спину и мотает головой, мол, не-а, так не пойдет. |