Книга Дом Ворона, страница 18 – Анна Мирович

– Хлеба! Зарплату! – услышала Равена. – Снизить нормы! Хлеба! Снизить нормы!

Презрительная гримаса искривила горбоносое лицо Гранвилла. Он отшвырнул на сиденье папку с бумагами, которые перелистывал всю дорогу, и посмотрел на Равену так, что ей захотелось поднять руку и закрыться от его взгляда.

– Выходим, – скомандовал Гранвилл.

Равена послушно вышла из экипажа. Гранвилл протянул ей руку, но она скорее отрубила бы свою, чем оперлась бы на его локоть. Гранвилл лишь усмехнулся и быстрым шагом направился к толпе. Его люди двинулись за ним верхами.

Директор шахты трясся от страха. Увидев Гранвилла, он прокричал что-то шахтерам, Равена не разобрала слов. Стук прекратился. Рабочие надели каски и расступились, пропуская вперед Джемса и Стирлинга, его приятеля. Вдвоем они руководили сопротивлением на шахтах. Несколько лет назад они с Равеной бегали удить рыбу в затопленном карьере и подкладывали бомбы-вонючки под дверь управы.

Сейчас Равена невероятно отчетливо понимала, что та жизнь, светлая и простая, кончилась. Гранвилл растоптал ее минувшей ночью.

Равена поймала взгляд Джемса – его наполняла такая глубокая боль и настолько жгучий гнев, что было страшно смотреть. Гранвилл остановился, смерил шахтеров тем оценивающим взглядом, которым вчера смотрел на Равену в церкви. Над шахтой повисла такая тишина, что Равена услышала грохот своего сердца.

Джемс смотрел на нее так, словно хотел запомнить навсегда.

– В чем дело? – бросил Гранвилл. – Почему шахта не работает?

– А ты иди потолкай тележку на пустое брюхо! – крикнули из толпы.

Гранвилл даже не обернулся на голос. Он по-прежнему смотрел на Джемса и Стирлинга так, словно решал, что с ними делать.

– Пустое брюхо? – переспросил он почти ласково. Этот спокойный и мирный тон настолько был чужд для человека, которого вчера видела Равена, что она почувствовала, как земля уходит из-под ног. – Денег, что ли, нет?

– Мы видели зарплату полгода назад, – отчеканил Джемс. – С тех пор у шахтеров ни медяка. Зато нормы выработки повысили. Выплатите нам наши деньги за полгода, сьор, и мы возобновим работу.

– Всего-то? – весело спросил Гранвилл, и у Равены потемнело в глазах. Движение правой руки Гранвилла было молниеносным, когда в тишине прогремел выстрел, Равена смогла только открыть и закрыть рот.

Она бы упала, если бы не окаменела.

Бледнея на глазах, Стирлинг схватился за живот и с каким-то удивлением посмотрел на Гранвилла. Кровь тугими ударами пробивалась сквозь пальцы, глаза Стирлинга мутнели, но он не падал. Стоял покачиваясь и трясся, словно на морозе. Его зубы мелко клацали, и Равена знала, что теперь эта сцена будет ей сниться до конца дней.

– У меня серебряные пули, – любезно сообщил Гранвилл. – Думаю, одной достаточно, чтобы выплатить ваше жалованье. Кто тут еще без денег? Выходите, прошу. Я наполню серебром любое пустое брюхо.

Джемс сжал и разжал кулаки, словно никак не мог поверить, что его друг ранен. Стирлинг закатил глаза и начал заваливаться на бок. Джемс подхватил его, и тотчас молчавшие шахтеры ожили – кто-то подбежал к Стирлингу, помогая Джемсу оттащить его, кто-то угрюмо двинулся к шахте. Директор суетился, не зная, кому помогать, но в итоге все же побежал к воротам.

Шахта открылась. Люди начали спускаться вниз, во тьму.

– Вы правы, сьор Ньют! – заметил один из долговязых парней Гранвилла. Равена вспомнила, что этот белобрысый и белоглазый здоровяк вчера первым пошел к Свену. – Никому не захотелось отведать вашего серебра.

– Конечно, я прав, Ягер, – хмуро ответил Гранвилл. – Плохо, что это временная мера. Постепенно им станет нечего терять, кроме, как он это сказал, пустого брюха?

– Да, сьор Ньют.

– Выплатите им заработанное. – Равена не сразу узнала свой голос, хриплый и мертвый. – Или у нового хозяина Севера для людей есть только пули?

Гранвилл посмотрел на Равену так, словно не ожидал, что она способна заговорить. Улыбнулся.

– Меня послали сюда не за тем, чтобы я тратил деньги, – снисходительно произнес он. – Меня послали, чтобы я обеспечил покорность. Деньги пока нужны его величеству, скажем так, в военных целях. Проморцам надо указать, где их место.

«Надо же, – мысленно усмехнулась Равена. – А я думала, что он снова ударит меня».

– Где Север и где Проморье? Лучше обеспечьте им курицу в супе. – Равене казалось, что ее слова похожи на плевки. – Дайте им еды, а не снимайте шкуру до костей. Тогда увидите, как они будут работать.

Она знала, что Гранвилл может выстрелить. Или все-таки ударит ее так, что она отлетит далеко, прямо к шахте. Но в ней сейчас говорила такая ненависть, что она не могла промолчать и сделать вид, что ничего страшного не произошло.

Стирлинг помогал ей насаживать червяков на крючки. Стирлинг растирал подорожник в ладонях и прикладывал к ее сбитому колену. Стирлинг был ее другом, ее братом – и сейчас его унесли умирать. Равене казалось, что она вот-вот задохнется. Перед глазами так и стояли руки, зажимавшие дыру в животе.

– Его величество все-таки не любит меня, Ягер, – ухмыльнулся Гранвилл. – Сослал месить северную грязь и наградил строптивой женой. Женой, которая говорит, когда муж не спрашивает ее мнения.

Равена ответила ему такой же усмешкой. Дух Вороньих королей, которые триста лет правили Дарангваром, развернул в ней крылья.

– Можете убить меня, как убили Стирлинга, – бросила она в лицо Гранвиллу. – Только вряд ли это вам чем-то поможет.

Кажется, впервые Гранвилл посмотрел на Равену так, словно она была не вещью, а человеком.

– Едем в Каттерик, – процедил он. – Здесь нам больше нечего делать.

* * *

Лия так и не смогла заснуть.

Мягчайшее ложе казалось набитым шишками. Лия ворочалась с боку на бок, слушала, как стучат по подоконнику последние редкие капли дождя, и ей больше всего хотелось вернуться в Ахани и спросить у отца, как он посмел так поступить с ней.

Хвосту нужен был мир. Лия прекрасно это понимала, но не могла смириться с тем, что ради этого мира отец готов был отдать ее кому угодно. Как козу. Как вещь. За принца Эдварда, за несчастного бисалли, да не важно, лишь бы Лия стала королевой.

И у него не хватило смелости, чтобы рассказать ей обо всем прямо и без утайки. Он просто выбросил ее из дома – барахтайся, авось и выплывешь.

– Ненавижу тебя, – шептала Лия, глядя, как за окном неторопливо розовеет заря. – Ненавижу.

Она поднялась с кровати, едва только развиднелось. Служанка, зевая и протирая глаза, приготовила все для умывания. Приведя себя в порядок и переодевшись в утреннее платье, Лия выскользнула в сад.

Воздух был свежим и прохладным; неторопливо бредя по аллее, Лия жалела, что не захватила шаль. Она прошла мимо пышных пионовых кустов, опустилась на скамью и подумала, что еще вчера была счастлива – ехала в свадебном поезде к будущему мужу и верила, что жизнь будет хорошей и светлой.