Книга Астральный гамбит, страница 84 – Денис Кащеев

— Почему? — почти на автомате выскочило из меня.

— Сами видели: холопа даже чудовища не притесняют. Пристало ли сие Князю?

— При чем тут притеснение?

— При том, что снятие печати неизбежно обречет сию девицу на муки.

— Но если вернуть ей личность? Вам же это по силам?

— А быть личностью — разве не проклятье? — лукаво повел бровями Тао-Фан.

Надо признать, такая постановка вопроса поставила меня в тупик.

Меня — но не фон Ливен.

— Нет! — вскинула голову молодая баронесса. — Сие — высший дар!

— Возможно, — не стал с ней спорить дух. — И будучи таковым, легко он не дается. И, тем паче, не гарантируется. Молодой князь, кто бы ни взялся за сию задачу — восстановить личность освобожденного холопа — он не станет обещать вам благоприятный исход дела. Если, конечно, сие не записной лжец. А вот страдания — они бывшему холопу всяко обеспечены. Посему мой вам совет: никогда не трогайте печатей! Не вами наложены — не вам снимать! Кроме того…

— Наблюдаю ковер! — прервал самодовольные разглагольствования духа тревожный возглас Ясухару. — Идет открыто, без маскировки! Несет одного человека… У него белый флаг в руке!

— Они что, сдаются? — удивился я.

— Скорее, хотят переговоров, — предположила Воронцова. — Кстати, внизу пока тихо. Чудовищ турки добили, но к нам не суются!

— Это может оказаться хитростью, — заметила Муравьева.

— Запросто, — кивнул я, подходя к Тоётоми.

Саженях в двадцати от небоскреба точно на уровне нашего окна висел ковер-самолет. Стоявший на нем, широко расставив ноги, человек в серых одеждах действительно держал над головой закрепленное на коротком древке искрящееся в солнечных лучах белоснежное полотнище.

При моем появлении пассажир ковра откинул свободной рукой тряпицу, закрывавшую его лицо, и я узнал Огинского.

* * *

— Вот это лучше оставить здесь, — указала Воронцова на мой «револьвер».

Как-то так само собой было решено, что парламентером с нашей стороны выступлю я. Обсуждались уже детали.

— Нет, — не согласилась с Миланой Тереза. — Как я слышала, князь Сергей — опытный маг, владеющий множеством внутренних техник. Так что он всяко пришел на переговоры хорошо вооруженным. С чего бы нам поступить иначе?

— Ну, таков обычай: боевые артефакты не брать, — пожала плечами молодая графиня. — Да и немного зная князя Огинского: ты эту штуку и выхватить не успеешь, — бросила она мне.

«Зато при толике удаче она пробьет любой щит», — внес свою лепту в дискуссию Фу.

— Кстати, а какая у нее дальнобойность? — спросил я — до сих пор выяснить это мне как-то не довелось. — От нас — дотуда, — показал я глазами на Огинского, — достанет?

«Полагаю, да», — ответил, прикинув, «паук».

— Тогда лучше прикройте меня отсюда, — решил я, расстегивая пояс с кобурой и отдавая его Муравьевой.

— Почему я? — спросила Маша.

— Вы встанете у окна под маскировкой. Есть шанс, что, князь Сергей пожалеет маны, не станет разглядывать вас слишком пристально — и артефакт не заметит.

— Хорошо, — кивнула длинноножка, забирая у меня оружие.

— Белая тряпка у кого-нибудь есть? — поинтересовался я затем. — Нужно же соответствовать.

— Тряпка, не тряпка… Только вот это, — Воронцова протянула мне свой батистовый платок.

— Не маловат? — с сомнением спросил Ясухару.

— Чем богаты.

— Сойдет, — заявил я, беря у Миланы тряпицу. — Ну, вроде, все?

— Ковер, — напомнила Тереза.

— Это понятно, — я наступил на трофейный половичок, доставшийся нам от влетевшего утром в окно янычара. Секунду постоял в задумчивости — и предпочел сесть, скрестив ноги — пусть это будет выглядеть и не столь лихо, но зато меньше шансов свалиться вниз.

— Поднимаю! — предупредила меня молодая графиня.

Коврик дернулся, оторвался от пола и неспешно выплыл на улицу через разбитое окно.

При моем приближении Огинский опустил руку с белым флагом и приветливо помахал мне другой:

— Рад снова вас видеть, юноша! Что ж, не в Альпах, так на равнинах Оклахомы…

— Гляжу, вы теперь у турок на побегушках? — угрюмо буркнул я, мысленно отметив, что ковер мой Воронцова будто бы невзначай завела чуть в сторону — так, чтобы я не закрывал собой Сергея Казимировича от взгляда — или удара — из окна.

— Так удачно вышло, что мои и их интересы совпали, — невозмутимо заявил мой собеседник, усаживаясь подобно мне.

— Тогда я им не завидую, — выдавил усмешку я.

— А я не завидую вам, сударь, — заявил Огинский. — Вы хоть понимаете, во что ввязались?

— Вполне, — с каменным лицом кивнул я.

— Вот уж не думаю… Ладно, не будем зря тратить времени — позвольте поделиться с вами кое-какой информацией. Ситуация, нужно признать, сложилась довольно идиотская — для всех сторон. Пока болгары шастают по Чорлукской пещере, как у себя дома, у Турции нет иного выхода, кроме как их атаковать. В России надеются, что султан отступится, но сего не произойдет. Быть войне.

— Мы к ней готовы, — пожал я плечами.

— Не сомневаюсь. Вам, русским, только дай с кем-нибудь повоевать! И хиреющая Османская Империя — отличный кандидат… Если бы не одно «но». За турок готова вписаться Англия.

— С чего вы это взяли? — скептически прищурился я: майор Кутепов на политподготовке ни о чем таком не упоминал.

— Я состоял в свите визиря во время его переговоров с премьер-министром Кабинета Его Величества Вильгельма XI, — проговорил Огинский. — Инкогнито, конечно. И своими глазами видел подписанный пакт. В случае войны между Российской и Османской империями Лондон выступит на стороне последней. Не бесплатно, разумеется — то-то султан изо всех сил старается сберечь мир. Но сие его проблемы. А для России, согласитесь, есть разница — пройтись катком по дряхлой Турции или столкнуться с Англией.

— Если это так — почему бы участникам пакта просто не объявить о своем союзе во всеуслышание? — нахмурился я.

— Таково было условие Лондона. Вероятно, там хотят сделать Петрополису сюрприз, — усмехнулся Сергей Казимирович. — Кроме того, в сделке есть еще одна, третья сторона — не стану ее называть, так как к нашему с вами делу сие никакого отношения не имеет. Она, как я понимаю, тоже настаивала на конфиденциальности.

— Гм… Если все, типа, так секретно — почему вы мне это рассказываете? — спросил я.

— Потому что хочу предотвратить войну — а вы, сударь, зачем-то мне в сем мешаете!

— А вам-то что за беда, если Россия сцепится с Англией? Они же не в Польше вашей драгоценной станут воевать?