Онлайн книга «Конфлизм»
|
Тимофей-«второй» попытался объяснить «первому», что происходит, но визави сам понял ситуацию, мгновенно ответив: «Ты пятёрочный?» «Д-да… пятёрка развернулась не только в камере…» «Но и в лаборатории! Защита принципиально не способна остановить преобразование метрики. Зона изменения топологии вакуума больше той, чем мы рассчитывали». «Но ты понимаешь, что произошло?! Я из будущего разговариваю с самим собой из прошлого!» «Это означает, что развёртка пятой квинтики добавляет не пространственную мерность, а временную!» «Я уже понял». «Происходит что-то невообразимое! Тоннель, в котором я оказался, вовсе не пространственное образование…» «А временное! Это иллюзия потока времени. Наш мозг видит происходящее как виртуальную реальность…» «Дополненную реальность. И ощущает пересечения с другими временами!» «Основной поток течёт в будущее как настоящая река времени, а окна в тоннеле…» «Перпендикулярные колодцы, ответвления, петлистые конфигурации времени!» «Но это, в свою очередь, означает, что мы можем попасть в любой момент прошлого или будущего, не спотыкаясь о парадокс дедушки [8]. При любом воздействии на прошлое Вселенная разветвится!» «Наверно, не в любой момент. Переходы квантованы, судя по наличию окон, поэтому и окна пересечений располагаются цепочкой». «Тамара права!» «Ты о чём?» «Ты гений!» «Первый», – Тимофей рассмеялся. «Ты тоже. Но у нас кажется вырисовывается проблема». «Руна!» «Те, кто её завербовал, могут получить колоссальное оружие!» «Возврат во времени и ликвидация конкурентов?» «Не только, наш «мерин» – излучатель иных пространств! Его включение даст владельцу огромные преимущества! Надо что-то делать!» «Думай, голова, картуз куплю!» «Давай думать вместе». «Одной головой или двумя?» Тимофей оценил шутку «дубля» коротким смешком. Мысленный разговор с самим собой длился уже минуту (по внутренним часам), и всё это время узел встречи двух времён (а так оно и было) сохранял два разных состояния одного и того же субъекта. «Первый» Бодров находился в своём кресле в лаборатории и смотрел на монитор, высвечивающий параметры эксперимента. «Второй» Тимофей, а по сути копия сознания «первого», вылетел в облако порождённого «мерином» «пятого измерения» и вселился в родное тело «дополненной реальностью». И переживать спокойно этот момент было невероятно трудно. Тимофей почувствовал нехватку кислорода. Судорожно набрал в грудь воздуха. «Мне пора возвращаться, а то застряну у тебя навечно». «Так оставайся и живи». «Не всё так просто. Мозги могут просто перегореть, или, как говорит Петрович, треснуть. Пошёл обратно». Физик мысленным усилием вытащил себя из головы «дубля» и оказался внутри эллипсоида, представляющего собой своеобразную кабину ещё одной дополненной реальности, не существующей в обычном физическом мире. Захотелось проверить, какие «перпендикулярные» моменты времени отражали соседние окна. Каким-то чудесным образом «автоматика» тоннеля подчинялась сознанию оператора, и надо было пользоваться этим до упора. Окно соседнего хроноперпендикуляра показало… ту же лабораторию «Илэвен», но пустую! В помещении никого не было. Но «мерин» работал, что было странно, так как Тимофей не помнил, чтобы запущенный генератор развёртки мерности когда-нибудь оставался без присмотра. Полюбовавшись сиреневыми всполохами камеры, Тимофей добрался до очередного окна и увидел ту же лабораторию и сидящих в креслах операторов, но уже с другим интерьером. Это был интерьер двухлетней давности, когда Феофанов только начинал свой проект, ещё до появления в институте Бодрова. Цепочка окон «перпендикулярных» петель возвращала наблюдателя в прошлое! Интересно, подумал молодой человек с улыбкой, выйди я к ним сейчас, что бы они почувствовали? Или случилась бы эвереттовская развилка времени и один из вариантов ветвления создал бы и другую Вселенную? Стало холодно. Тимофей спохватился. Он потратил много энергии на преодоление стрессов, и организм напоминал хозяину о вреде любопытства. Однако выбраться из эллипсоида оказалось непросто. «Вторая кожа» цепко держала пилота в своих объятиях и не хотела выпускать в свободное плавание. Лишь вознамерившись освободиться и проявив волю (отпусти, зараза, мне домой надо! – разозлился Тимофей), он добился нужного результата. Эллипсоид распался на струи пара, и физик оказался в тоннеле, а потом, шевельнувшись, спикировал в собственное тело. Ощутив всего себя целиком, он шлёпнул ладонью по красному грибку отсечки энергии, «мерин» выключился, и сиреневый огонь в камере погас. Как оказалось, эксперимент длился всего полминуты, хотя Тимофей, по собственной оценке, гулял по временам не меньше часа. Некоторое время в помещении царила тишина, прерываемая вздохами приходящих в себя людей. Потом заговорил хмурый Петрович: – Уволюсь к чёртовой матери! – Что такое? – всполошился Феофанов. – Меня занесло на Марс! – Подумаешь, Марс, – пренебрежительно сказал Валентин Сергеевич. – Я чуть в Солнце не сгорел! Женщины оживились, заговорили разом: – Я была на Меркурии, – сообщила Тамара. – А я на поверхности какой-то планеты, – Римма. – Небо жёлтое, звёзд не видать, воздух – как серо-жёлтый туман, холмы блестят, словно золотые. – Венера! – авторитетно заявил Валентин Сергеевич. – Возможно. – Минарет видели? – Да, – кивнула Римма. – Скорее не минарет, а длинную прозрачную сигару. – Нет, – опечалилась Тамара. – А ты где была? – Валик повернулся к задумавшейся Руне. – В тоннеле, – очнулась она. – Моё воображение попроще вашего, и я оказалась в метро. Правда, без рельсов, зато с тюбингами и цепочкой синих луж. Может, это и были окна? – Каждому мерещится своё. Ну а ты, Архипыч? Тимофей встрепенулся. – Кажется, я сделал открытие. – Кто бы сомневался. Колись. – Подождите. – Феофанов вышел из-за своей перегородки и сел на стул у аппаратной панели. – Проверили записи? – Проверили… да… без сбоев, – послышались голоса. – Обсудим. Итак, минарет. Кто видел, поднимите руки. |