Книга Воронье озеро, страница 35 – Мэри Лоусон

– Сдать – это еще мало, тебе надо стипендию заработать. Сам понимаешь! Как ты будешь в университете учиться без стипендии?

– А я не пойду в университет.

У Люка глаза на лоб полезли.

Мэтт продолжал мягко:

– Смотри, мы с тобой за любые подработки хватаемся, чтобы кто-то из нас всегда мог побыть с девочками, – так не пойдет. О чем мы с самого начала думали – совсем, наверное, рехнулись?

Увидев, как у Люка на щеках проступает гневная краска, Мэтт виновато покосился на нас с Бо. Он, видно, пожалел, что объявил о своем решении при нас. Он знал, конечно, что Люк не обрадуется, но не до такой же степени!

– Вот что, – сказал Мэтт. – Давай потом поговорим, ладно?

– Нет уж, – возразил Люк. – Как бы не так. Давай прямо сейчас разберемся, потому что завтра ты вернешься в школу.

Две-три секунды оба молчали. Потом Мэтт невозмутимо сказал:

– Не тебе решать, Люк. Говорю же, я ушел.

– Как ушел, так и вернешься! На кой черт тебе работа от звонка до звонка? Еще месяц от силы, и вернемся к старику Паю, и тогда…

– Да что толку! Даже если мы этот год продержимся, как ты будешь управляться, когда я уеду? Да никак! Одному из нас надо работать, другому дома сидеть, иначе нельзя.

– Нельзя? Да черта с два! Черта с два! – Голос Люка набирал силу и высоту. – Нам же не вечно сидеть с девчонками! На будущий год кто-нибудь сможет забирать Бо на полдня – многие предлагали, – а Кейт туда приходила бы после школы. Обеих уже можно будет спокойно оставить. А я смогу работать по полдня пять дней в неделю. На жизнь нам хватит. Плюс то, что присылает тетя Энни.

Люк перевел дух – видно было, как он старается взять себя в руки, говорить спокойно, убедительно, ведь с Мэттом иначе нельзя.

– Поступишь в университет, отучишься три года, четыре… – Люк ткнул в крышку стола с такой силой, что палец дрогнул. – Летом будешь работать. Тратить будешь на себя, а что останется, присылать домой. Диплом получишь. – Он поднял взгляд на Мэтта и опять ткнул пальцем в стол для пущей убедительности. – Получишь ДИПЛОМ. А там работай сколько влезет, ведь только тогда тебе хорошая работа и светит. Тогда и будешь помогать, если нам нужна еще будет помощь.

Мэтт покачал головой:

– Ты сам себя обманываешь. Откуда вдруг возьмется на будущий год для тебя работа на полдня? Размечтался!

– Все образуется, – процедил Люк сквозь зубы, сдерживаясь из последних сил. – Да и не твоя это забота. Твоя забота – стипендию заслужить. А за девчонками смотреть – моя.

Мэтт весь побелел. Вот что странно: у Люка от гнева кровь приливала к щекам, у Мэтта наоборот – отливала от лица.

Мэтт спросил:

– С каких это пор ты один за девчонок в ответе? С каких пор? А я, по-твоему, тут сбоку припека? Мне они тоже сестры как-никак. Думаешь, я их брошу на тебя, когда тебе слабо даже работу найти?

Люк вцепился обеими руками в столешницу, набычился. И рявкнул через стол:

– ДА НАЙДУ Я РАБОТУ! ЧТО-НИБУДЬ ДА ПОДВЕРНЕТСЯ!

Мэтт встал и вышел из кухни.

Люк замер на миг, ухватившись за стол. А потом вскочил и бросился следом за Мэттом.

Я затаила дыхание. Из гостиной донесся грохот, потом опять крики.

Бо слезла со стула и встала в дверях, глядя на братьев и посасывая палец. Я встала с нею рядом. Посреди комнаты валялось на боку кресло, а Мэтт и Люк, стоя от него по разные стороны, переругивались. Люк сказал, что Мэтт все портит. А Мэтт спросил Люка, кем тот себя возомнил – никак Господом Богом? Всю нашу жизнь расписал наперед? А Люк отвечал, что Мэтту просто-напросто невмоготу, так ведь? Невмоготу, что он, Люк, раз в кои-то веки занят важным делом, по-настоящему важным. А то все Мэтт да Мэтт. Что ж, придется терпеть. Придется, черт подери. Он, Люк, обещал растить девочек, это его дело, и он в лепешку расшибется, а слово сдержит, без всякой помощи Мэтта.

Мэтт сделался белый как полотно. Да и говорит: так вот в чем дело, а? Все дело в Люке. Святой Люк, взял на себя роль мученика, спасителя семьи. А девочки тут ни при чем, так? Он не думает о том, как для них лучше. Все дело в Люке, в самолюбии его дурацком.

И пошло-поехало – вся тревога, досада и горе, что скопились за эти месяцы, рвались наружу, изливались потоком ругани, и так продолжалось, пока Люк не сказал то, что простить невозможно. А сказал он, что наплевал на свое будущее, чтобы Мэтт мог учиться в университете, и если Мэтт сейчас все загубит, то ему не жить.

Не знаю, какими словами описать то, что было дальше. Одно дело драки в кино или по телевизору – там люди друг друга колотят, сбивают с ног, дают зуботычины, но все понарошку. И гнев у них напускной, да и страх у нас, зрителей, тоже ненастоящий. Персонажи – это не наши близкие, мы их не любим, не боимся, что кто-то из них умрет. Раньше, когда Люк с Мэттом дрались, я боялась, что Мэтт погибнет. А в тот раз я в этом была уверена, и уверена почему-то, что и Люк тоже умрет. Я ждала, что стены вот-вот обрушатся. Казалось, наступил конец света. И вскоре я в этом убедилась – в разгар драки я краем глаза уловила движение, посмотрела вниз и увидела, что Бо вся трясется, даже кончики волос подрагивают. Она застыла, опущенные руки прижаты к телу, пальцы растопырены, рот разинут, по щекам катятся слезы, но она не издавала при этом ни звука. Ничего страшнее я в жизни не видела, ведь она была такая храбрая, Бо, – я думала, ее ничем не проймешь.

Конец драке все-таки настал, но не потому что оба выдохлись. Кончилось тем, что Мэтт бросился на Люка, а тот резко схватил его за руку, рванул что есть силы, поднял на воздух. Раздался странный звук, сухой щелчок, и Мэтт с диким воплем врезался в стену и сполз на пол.

На секунду смолкли все звуки.

Потом Люк сказал:

– Вставай. – Он по-прежнему буквально задыхался от гнева.

Мэтт скрючился у стены в неестественной позе. И не отзывался. Мне видно было его лицо – белое, неподвижное, глаза широко раскрыты.

– Вставай, – повторил Люк.

И опять Мэтт не отозвался, Люк шагнул к нему, и тут Мэтт заговорил.

Он сказал:

– Отойди! – Говорил он сквозь зубы, будто через силу.

Люк замер.

– Вставай, – повторил он, но уже не так уверенно.

Мэтт не ответил. Тут я увидела, что у него что-то с рукой – завернута за спину, а плечо раздулось, сместилось. Я завизжала, подумала, у него рука оторвалась – ни больше ни меньше. У мистера Тэдворта старший сын попал под товарный поезд, ему оторвало руку, и он умер от потери крови, ему даже не успели помочь.

А Люк орал, орал на меня:

– Тихо! Тихо, Кейт! – Он схватил меня за плечи, тряхнул, и я замолчала.

Люк глянул на Мэтта и схватился за голову.

– Что с тобой? – спросил он.