Онлайн книга «Моя (не) на одну ночь. Бесконтрактная любовь»
— Не надо, Костя… — прошептала она, сглатывая ком, подступивший к горлу. Аверин как очнулся, провел ладонью по лицу и посмотрел на Олю изменившимся взглядом. Теперь в нем была только горечь. И отчуждение. — Если ты меня подождешь, я тебя отвезу в отель. Если нет, отправлю на такси. Оля представила, как они ходят вместе и выбирают подарки… Как пара или даже как семья… — Я поеду, — мотнула головой, хоть остаться хотелось до ужаса. Но это снова шаг назад, и это ничего не решает. — И нам лучше выйти из мужского туалета. *** Костя вел Олю к стоянке такси, крепко держа за руку, а она и не пыталась вырываться. Зачем? Сейчас она сядет в машину и уедет, а пока тепло его ладони приятно согревало тот самый дальний, замерзший уголок души. Внезапно Аверин отбросил ее руку и ринулся вперед, а Оля в ужасе прижала ладони к щекам. Девочка лет пяти отошла от матери и ступила на проезжую часть. Женщина поправляла шапочку малышу, который сидел в коляске, и на миг выпустила дочь из поля зрения. А с парковки в это время повернул автомобиль, набирая скорость. — Ханна! — в отчаянии выкрикнула мать девочки. Будто в замедленной съемке Оля смотрела, как Аверин выхватывает ребенка и выталкивает на тротуар. Но в последний момент нога соскользнула на ледяном островке, и он оказался под колесами. Визг тормозов и трущихся покрышек заглушили громкую ругань. Ольга бросилась к машине, не в силах ни кричать, ни говорить. Связки будто заклинило, она могла лишь беззвучно шептать его имя. Автомобиль застыл как вкопанный. Растерянный водитель выскочил из-за передней дверцы и тут же оказался впечатан в корпус озверевшим Авериным. У Оли задрожали колени, и она чуть не села прямо на мерзлый асфальт. — Ты смотришь, куда прешь с такой скоростью? — по-немецки кричал Костя вперемешку с русским матом, задвигая водителю под ребро. — А чего она за ребенком не смотрит? — ответил тот по-русски и получил кулаком в челюсть. Со стороны проспекта уже неслась полицейская машина с мигалками. Аверин хромал и ругался, мать девочки плакала и прижимала к себе испуганного ребенка, виновник ДТП, оказавшийся бывшим соотечественником, угрюмо оправдывался. Оля понимала, что толку с нее мало, но зато вышло поупражняться в немецком, выступая свидетелем. Когда их, наконец, отпустили, Аверин, прихрамывая и морщась от боли, потянул Ольгу к парковке. — Поехали в отель, Оля, завтра уже поеду за подарками. Сегодня из меня неважный Дед Мороз. Сели в машину. Костя повернул ключ зажигания, и двигатель приветливо заурчал, разогреваясь. Она огляделась. Автомобиль новый, сразу вспомнился брошенный дома «Порше». Ольга вдыхала запах натуральной кожи, и этот кожаный салон казался ей капсулой машины времени. Раз — и перенес ее в прошлую жизнь, где были они с Авериным. Только вдвоем, в салоне его автомобиля. Поморгала, избавляясь от нежелательных приветов из прошлой жизни. — Подожди, — достала из сумки стерильные спиртовые салфетки, — у тебя лицо расцарапано. Осторожно промокнула кровоточащие полосы на виске и на скуле, и легонько подула. Костя с закрыл глаза. Откинулся на спинку с довольным видом, не скрывая, что получает удовольствие от процесса. — Не ожидала от тебя, Аверин, — невольно выдала Ольга, доставая свежую салфетку. — Чего именно? — Что ты бросишься под колеса, чтобы спасти чужого ребенка. — Чужих детей не бывает, Оля, — нахмурившись, сказал он. — Разве ты считаешь по-другому? Она лишь вздохнула. Прыгнула бы она на дорогу вот так, не задумываясь? Кто знает… — Реакция у тебя в любом случае хорошая, — похвалила на всякий случай. Костя покосился, но ничего не ответил. Двигатель давно прогрелся, а Аверин все сидел, откинувшись на спинку, и Оле совсем не хотелось его подгонять. Может, все-таки спросить?.. — Костя, а ты случайно не знаешь сеньора Моралеса? — решилась и впилась жадным взглядом в его лицо. Но тот и бровью не повел. — Может и знаю. А кто он? — Постоялец из номера напротив. У меня такое чувство, что он за мной следит. — Прям следит? С чего ты взяла? — Ну, я иногда вижу… в общем, мне кажется, что он подглядывает. — Ох, Оля, жил бы я напротив твоего номера, и я бы подглядывал, — с невозмутимым видом ответил Аверин, но Ольга услышала в голосе явный смешок. — Вот, — она достала из сумки запонку и поднесла на ладони к самому носу Аверина, — я нашла это возле его двери. Тот скосил один глаз и равнодушно пожал плечами. — Раз нашла, отчего же не вернула? — Так на ресепшене сказали, что в номере никто не живет, — она не сводила глаз с аверинского лица, — а там то свет видно, будто фонариком кто подсвечивает. То дверь приоткрыта. Костя выпрямился на сиденье и повернулся к Оле. — Я был неправ, ты не доктор Ватсон, — сказал насмешливо, — ты настоящий доктор Стрэндж. Взял запонку и покрутил в руке. — Белое золото, семьсот пятидесятая проба, бриллианты два с половиной карата, выполнены на заказ. Имя мастера интересует? Или, может, адрес мастерской? — Откуда ты знаешь? — Оля уставилась на Аверина с восхищением, смешанным с недоверием. — Потому что это моя запонка, Оля, — Костя протянул ей изделие, — вторая лежит в номере. Я, скорее всего, обронил ее, когда шел к себе. — Зачем ты там ходил? — она механически забрала запонку. — Ты тоже следишь за мной? — Я так срезаю угол к лестнице. — И ты не требуешь запонку обратно? — А что мне, драться с тобой? — усмехнулся Аверин. — Ты ведь не отдашь. Продолжай изображать сыщика, мне нравится. Он нажал на газ, и автомобиль тронулся с места. Оля недоверчиво хлопала глазами, сжимая запонку в ладони. Она совсем ничего не понимала. Ехали долго. По ощущениям, они давно должны были приехать к отелю, но Ольга не решилась озвучить свои подозрения. Костя вел машину с серьезным видом, и обвинить его, что он намеренно наматывает лишние круги по Мюнхену, у Оли не хватило духу. Наконец, они припарковались. Аверин заглушил двигатель и сложил руки на руль. — Значит, ты с Давидом? — то ли спросил, то ли утвердил. — Я согласилась на его предложение, — осторожно ответила. Сложно было назвать отношениями редкие встречи в клинике и совместные ужины в компании Антона. — Оля, послушай меня, забирай свою Яйцерезку и возвращайтесь домой, — Костя взял ее за руку, и сейчас в этом жесте не было ни намека на интим. Скорее, на предупреждение. |