Онлайн книга «Игра на зыбучем песке»
– Видишь, либо честность, либо заплати свою цену. – Судья развернулся к толпе. – Отныне Флориан Келерой – азаари Бадда Тарэзэса и подданная Тамико. Если никто не желает выдвинуть новых обвинений, то… приговор вынесен. В воцарившейся тишине распорядитель покинул платформу. Вот и все. Более никто не стоял между мной и моей бородатой погибелью. Интересно, он тут свершит свою месть или за угол отведет? – Ты действительно собиралась убить его, сумасшедшая? – Угу. Тарэзэс не спеша направлялся к нам. – Почему ты не рассказала о нем мне или Феликсу? Ты могла всего этого избежать. Сейчас я была слишком утомлена, выжата до последней капли, чтобы спорить с начальником, доказывать ему, какой он козел. Не осталось никаких моральных сил даже бояться. Если бы существовал способ спастись, возможно, апатия бы развеялась, я бы зажглась снова и боролась за свободу, за жизнь – свою, Фрэнка, девочек, – но… Где он, этот способ? Дорогу неотвратимо приближающемуся Тарэзэсу заступил Шамраг. – Бадд! Тебя и твоих парней уделала девчонка? – ехидно протянул он. – Ха! И ты не постеснялся после этого притопать на площадь? Волосатый извращенец шмыгнул носом, вытер кровь с губ рукавом и самодовольно усмехнулся. – Шел бы ты… Люго. Я хотя бы не упустил ее, как ты свою «неприкасаемую». И кто из нас больший клоун, скажи мне? Кстати, спасибо, что разрядил ее резерв для меня. А теперь извини и позволь пройти, я слишком долго ждал этой встречи. Сли-и-иш-ш-шком! – Я хочу пообщаться с Флориан. Тарэзэс рывком вынул из ножен на поясе длинный кинжал. – Позже пообщаешься. – В хриплом голосе мелькнуло предупреждение. – Мне послышалось или ты объявил охоту? Вот и охоться. А у меня с азаари, как ты понимаешь, есть дела поважнее. – Поудобнее перехватив рукоятку, он проковылял мимо бравого генерала. Вскоре массивная фигура остановилась в паре шагов от меня, заслонив собой солнце. Я снова разглядывала решетку под ногами, но в поле зрения попадали и вымазанные кровавым песком руки, машинально игравшие с кинжалом. Они крутили его замысловатым образом, перекидывали из ладони в ладонь. Сталь сверкала угрожающе. – Уже присматриваешься к моим сапогам? – хлестнул намеком мерзавец. – Похвально. Я немедленно вскинулась, наши взоры сцепились: его, пылавший предвкушением желанной расправы, и мой, исполненный ледяного презрения, отвращения к садисту. Плевать на их приговор! Я – это я, графиня Келерой, свободной родилась, свободной и умру, ему не сломать меня. Тарэзэс расплылся в понимающей улыбке. – Думала, выходка на ярмарке и попытка убийства сойдут тебе с рук? Это было весьма непросто… но… все сложилось даже лучше, чем я предполагал. Твоя жизнь теперь принадлежит мне – официально, и я заставлю тебя заплатить. За все. Да-а-а… с превеликим удовольствием займусь твоим воспитанием, вонючая шмарь. – И, подавшись вперед, добавил очень тихо и ласково: – Не обольщайся, Фло… При желании сломать можно каждого. Я убью его. Точно убью. И да, внутри я едва ли не захлебывалась от паники, всепоглощающей, поднимавшейся из глубин подсознания. Но я все равно убью его! Убью! Убью! Он ответит… Клянусь! – Так, значит, вот зачем она здесь? Всего-то? Зрачки Тарэзэса сузились, он будто только заметил присутствующее рядом недоразумение – моего директора. – Всего-то? Мы, в отличие от вас, не спускаем оскорблений. Но… я не могу понять одного… – Грязный урод лениво растягивал регесторские слова. – Что ты, хмырь, здесь забыл? Собрался бросить мне вызов? Недолго колебался Данкер. – Нет. Ты и правда безумная, Келерой, как я и говорил. Филиал в ваших услугах больше не нуждается. Вы уволены. Сообщив сию новость, бывший начальник преспокойненько удалился. Глядя ему вслед, Тарэзэс болезненно поморщился. – Опекуны хреновы… Не знаю, с чего бы, но именно сейчас я ощутила себя по-настоящему брошенной, отстраненной, никому не нужной. Нерациональные, бесполезные эмоции, и уж на Данкера я вообще не рассчитывала… но… все равно – гадко и обидно. Продолжая поигрывать кинжалом, Тарэзэс двинулся вокруг меня. Он никуда не торопился, нарочно продлевал мою агонию и смаковал тот самый страх, который я отчаянно скрывала и который предательски выдавала звенящая за спиной цепь. Я знала, его звериное нутро упивается моментом, и не только моим унижением, томительным ожиданием собственной участи, теперь зависящей лишь от него одного, но и ужасом никуда не расходившихся зрителей. Шок, паническое внимание сотен воленстирок дарили извращенцу ни с чем не сравнимое темное наслаждение. – Господин, ваш активатор крови, если собираетесь ставить клеймо… – послышался за спиной голос легионера. О бездна! Мороз сковал льдом затылок, колючки проникли в живот, набились в горло. Меня заштормило, затрясло еще сильнее. Не могу-у-у! Наверное, я этого не выдержу. Я, отправляйся ты за грань, не выдержу клейма! Пусть лучше воткнет мне в грудь этот кинжал! Но садист не воткнет… Не воткнет… – Где печать, дрянь? – Козлиная борода вновь возникла рядом. – Сумка? Мм? Полагаешь, тебя это спасет? Сумка? Карла унесла сумку… Закусив губу, я молчала. Тарэзэс окинул меня оценивающим, собственническим взглядом. Так смотрят на какую-нибудь вещь, о которой мечтают долгие годы и которую наконец удалось раздобыть… так смотрят перед тем, как протянуть к ней свои загребущие лапы. Это все не могло со мной происходить. Не верю… Из толпы донеслись подбадривающие окрики. Мужские… И подбадривали они отнюдь не меня. Варвары требовали показательной расправы над бледной убийцей, воровкой, а… мои студентки… происходящее просто парализовало их. Ублюдок обернулся, заговорщицки подмигнул народу и громко поинтересовался у меня по-воленстирски: – Не желаешь попросить прощения перед всеми этими добрыми людьми за попытку убить своего хозяина? И Карла любит это чудище?! Попробовала глубоко вздохнуть, а получился очередной судорожный всхлип, но все же, кое-как натянув на себя кривую ухмылку, я согласно кивнула. – Извините… добрые люди! Что не убила подонка сегодня! Сожалею об этом! Я его еще… – МОЛЧАТЬ! – рявкнул Тарэзэс, аж в глазах потемнело. – О, я иного и не ждал, поверь. Ты меня ра-а-адуешь, Фло. Мы с тобой обязательно подружимся, когда я выкорчую из тебя всю дурь. Не переживай, это несложно, для азаари у меня всего одно правило – я приказываю, вы исполняете. И с этого момента я приказываю тебе говорить только по-воленстирски. Услышу регесторскую речь – будешь наказана. – Да пошел т… Щеку как огнем обожгло. Никогда и никто прежде не бил меня по лицу. Никогда. Пусть даже несильно. Я зашипела, рванулась с цепи, задыхаясь не от боли, но от ярости. |