Книга Имаго, страница 4 – Элен Фир

– Даже не знаю, – с сомнением сказала Джи, – у меня тут…

– Что?

– Мужчина! – прошипела Джи, и обе мы залились смехом.

Я ударила бутылку горлышком об стол, и крышка отлетела в неизвестном направлении. Ой.

– Ты опять открываешь пиво о кофейный столик? – поинтересовалась Джи.

– Это была кола. Хватит с меня пива, иначе я буду рыхлая, как тесто. Какой он, Женевьева?

– Ну-у… – Я знала, что она улыбается. – Он очень красивый. И играет в какой-то гаражной группе…

– Ему шестнадцать?! – ужаснулась я.

– Двадцать один.

– Но ведь тебе двадцать семь!

– Ну и что?

Я усмехнулась, посасывая горлышко бутылки. Джи в своем репертуаре: ищет принца на белом коне, а попадаются одни пажи на осликах.

– А у тебя как дела?

– Нормально, – соврала я. Но подругу не обманешь: чуть дрогнул голос – считай, пропала.

– Точно? – тон Джи стал нарочито строгим.

– Все хорошо, правда! – Занервничав, я сделала большой глоток колы и закашлялась. – У меня были проблемы, но я справилась. И скучаю.

Грязный прием. После каждого «я скучаю» Женевьева сбивалась с мысли и уносилась в ностальгию. Сама она этого никогда не замечала.

– Я тоже! – расстроенно воскликнула она. – Мы с тобой сто лет не отрывались вместе!

Я задумалась, припоминая последний раз. Довольно скучный поход? Да, он самый. Тогда Джи увлеклась неким бородатым хипстером из Лос-Анджелеса. Это было так романтично – разбить лагерь в лесу, неподалеку от дикого озера, – и только я видела всю абсурдность этой идеи. Хипстер оказался любителем выпить, но костер разжигать совершенно не умел, поэтому несколько дней мы питались начос и холодными консервами. По утрам у Джи горели глаза, а у ее мужчины – трубы.

Я подошла к окну и с замиранием сердца глянула вниз, на тротуар. Бурлящая цветастая толпа, клены за витыми оградками – и ничего подозрительного. Рассказать подруге о том, что я видела вчера? Да ну, какой-то бред. Просто человек под окнами. Он даже в теории не мог смотреть на восьмой этаж и именно на меня. В телефоне послышались треск, шорох, тихий вздох. Я растянулась на полу, игнорируя мусор, до которого еще не добрался пылесос. И вряд ли когда-нибудь доберется.

– Солнышко, он вышел из душа, – прошептала Джи. – Давай я позвоню тебе вечером и уточню насчет «Давилки», хорошо?

Я кивнула. Как всегда, каким-то магическим способом Джи догадалась об этом.

– Вот и хорошо.

Так глупо. Вчера мне показалось, что кто-то следил за мной, но ведь нет никаких доказательств, так? На ум пришла фраза, прочитанная или услышанная по телевизору: «Всегда прислушивайтесь к самому себе. Тело никогда вас не обманет». С другой стороны, я постоянно хочу есть, но, когда добираюсь до еды, аппетит исчезает. Может, и самый отлаженный механизм время от времени дает сбои?

В душе, стоя под горячими струями воды, я вспомнила вчерашний сон. Порез на голове саднил, и я, поморщившись, дотронулась до него. Больно. В детстве меня долгое время тревожило странное ощущение – неприятное посасывание под ложечкой, какое бывает, когда вагончик в парке аттракционов задерживается на верху, а потом несется в бездну. Вскоре произошло ужасное – мама умерла во время готовки. Я уронила тарелку, и та разбилась на мелкие кусочки. В тот же миг мама рухнула, как марионетка, у которой подрезали веревочки. Врачи сказали, что все дело в аневризме – это такая маленькая бомбочка в мозгу. Совпадение или нет, но после похорон чувство перестало меня беспокоить. Мама разбилась вместе с той тарелкой.

В дурном расположении духа я вышла из душа, наскоро обсушила волосы полотенцем и тронула тушью ресницы. Яркий макияж никак не вяжется с розовым фартуком «Бино» – так выглядят заведомо стервозные официантки в фильмах. Обычно эти девицы плохо заканчивают. Напоследок состроив рожицу себе в зеркале, я вышла из квартиры и нажала на кнопку лифта.

На седьмом этаже двери звякнули и разъехались. В лифт зашла соседка снизу – милая старушка, иногда колотящая шваброй по потолку. Сейчас она была до ужаса похожа на мышь, если бы только мыши носили аляповатые платья и чудовищные пластиковые бусы. Я вымучила улыбку на ее вежливое приветствие и уставилась в сторону.

– Дорогая, у тебя все вчера было хорошо? – внезапно спросила соседка, глядя на меня водянистыми глазками.

– М-м-м… Да. – Я бодро закивала, стараясь не смотреть в эти бледно-голубые пятнышки. – А что, что-то случилось?

– Просто я слышала вчера, как ты ходила по квартире туда-сюда, – старушка покачала головой. – Тяжелые шаги… у тебя бессонница? Я могу дать тебе кое-какие пилюли…

Я не слышала ее монолога о пользе снотворного. Сердце кольнул кусочек льда. Тяжелые шаги в квартире всю ночь… Ведь я спала до самого утра, несколько беспокойно, но все же. Лифт остановился на первом этаже, и старушка похлопала меня по плечу, поджав напомаженные тонкие губы.

– Береги себя, Оливия. Господь заботится о нас, но кто знает – быть может, и он иногда отворачивается к своим делам.

Я рассеянно кивнула, глядя, как она с достоинством и возрастной неуклюжестью спускается по последним ступенькам перед выходом на улицу. Мерзкий дребезжащий голос все еще прыгал в голове, как бусины отвратительного алого ожерелья на сморщенной шее старухи.

* * *

«Бино» был забит людьми. Источая смешанные запахи еды, он размеренно дышал масляными испарениями, опутывая ими, как липкой паутиной. В одной половине помещения расположилась тесная кухня, часть которой занимали большая фритюрница и пластиковый стол на стальных ножках, а в другой – кофейный уголок, где как раз работал Натан.

Я спрятала куртку в металлический шкафчик подальше от запаха картошки фри и сосисок, достала мятый розовый фартук и матерчатые тапочки, похожие на пуанты с прорезиненной подошвой. Навстречу семенила полноватая женщина, из-за цвета униформы напоминающая гротескную свинью. Ее лицо лучилось радостью, но совсем не потому, что она увидела меня, – такая улыбка появляется только в конце тяжелой смены.

– Ждала? – усмехнулась я, завязывая фартук на спине. – Тяжкий денек, да?

– Лив, ты не представляешь. – Я увидела капельки пота на ее лбу и подумала о том, что не хотела бы принимать еду из рук пропотевшей официантки. – Приходил парень, который все время требовал только драники.

А я ему: «Мы драники не делаем». А он пустился материться на каком-то языке… я такого в жизни не слышала!

– Драники – картофельные котлеты, Клэр. – Я проверила чистые листы в блокноте и завязала волосы в хвост. – В следующий раз скажи, чтобы шел на кухню и готовил драники сам.

Клэр застегнула розовую курточку и охнула, защемив кожу на подбородке.

– Еще там сидит один странный тип, который ничего не заказывает. Он торчит здесь с самого открытия, но никто не прогоняет его… Честно говоря, он какой-то жуткий.