Книга Песня огня, страница 81 – Кэтрин Коултер

— Кассия, — обратился он к ней, голос его звучал ровно, — сними одежду. Хочу посмотреть, есть ли на твоем теле или одежде следы семени де Фортенберри.

Жена молча смотрела на него, и гневный румянец заливал ее лицо по мере того, как до нее постепенно доходил смысл его слов.

— Черт возьми! Делай, как я приказываю!

— Грэлэм, — Кассия вцепилась в подлокотники так, что костяшки пальцев побелели. — Пожалуйста! Ты должен мне верить. Дайнуолд де Фортенберри не был моим любовником!

— Если ты не сделаешь этого по доброй воле, я распорю твое платье, изорву его в клочья.

— Почему ты мне не веришь?

Он сжал зубы. Потом быстро окатил себя водой и поспешно поднялся из ванны.

Уголком глаза Грэлэм видел, как Кассия встала со стула и бросилась к двери. Он поймал ее за руку, когда она уже взялась за медную ручку.

— Пожалуйста, — задыхаясь, умоляла она, — пожалуйста, поверь мне хоть раз!

— Хочешь, чтобы я располосовал твое платье? Юная леди смотрела на него, понимая, что он неумолим.

Но она не позволит ему снова запугать себя. Медленно она покачала головой.

— Ты не посмеешь унизить меня, — сказала Кассия. — Мое единственное преступление — сочувствие к человеку, который был добр ко мне. — Ее подбородок взметнулся вверх. — Я рада, что у него хватило ума бежать. Я рада, что он не остался здесь и теперь ты не сможешь его убить.

Де Моретон отвел руку для удара, но тотчас же овладел собой и медленно опустил сжатый кулак. Столь же медленно он отвернулся от жены и бросил через плечо:

— Если ты сейчас покинешь эту комнату, у тебя будет причина пожалеть об этом.

Он набросил рубаху, подпоясался и повернулся к ней:

— Сними одежду.

— Нет, — возразила молодая женщина, и голос её прозвучал хрипло, как карканье.

Пожав плечами, рыцарь сорвал с нее оливково-зеленое шерстяное платье. Она пыталась сопротивляться, что было бесполезно, и Кассия сознавала это. Она только причинила себе боль.

Когда жена встала перед ним, обнаженная и дрожащая, Грэлэм отступил, и в темных глазах его зажглись жестокие огоньки. Он задумчиво поскреб подбородок.

— Да, теперь ты стала настоящей женщиной, верно? Какие прелестные груди у тебя. И этот твой нежный, мягкий животик.

Она не пыталась прикрыть от его взгляда свое обнаженное тело, а только подняла руки над головой и закрыла ладонями уши, чтобы не слышать его жестоких и грубых слов.

Грэлэм рассмеялся, поднял ее на руки и понес на постель. Бросив на спину, приказал:

— Не двигайся.

Потом он развел в стороны ее ноги и осмотрел ее. Кассии казалось, что никогда в жизни она не испытывала большего унижения. Ее чуть не вырвало, когда он провел рукой по ее телу.

— Ладно, — сказал ее муж, — если у тебя будет ребенок, я могу быть уверен, что он мой. По крайней мере на этот раз.

Кассия перекатилась на бок и сжала колени. В груди ее зародились отчаянные рыдания; они рвались из горла, сотрясали все ее тело.

Грэлэм смотрел на жену и испытывал ненависть к себе за ту боль, которую причинил, за все ее страдания. Он ненавидел себя за то, что ему хотелось обнять ее, гладить, ласкать и утешать.

— Ложись под одеяло, — сказал он грубо. Кассия не двинулась с места. Тогда рыцарь поднял ее и сам положил в постель.

— Для тебя нет выбора, моя крошка. Ты не можешь здесь больше оставаться, — проговорила Итта.

Кассия со вздохом кивнула, понимая, что ее старая нянька права. И все же, прежде чем выпрямиться и выйти из зала, она вцепилась в руку Итты и крепко сжала ее. Из внутреннего двора донеслось цоканье копыт, и со смешанным чувством тоски и облегчения Кассия гадала, уехал ли наконец ее муж. Она молча стояла на верхней ступеньке лестницы и смотрела, как сэр Уолтер и трое других мужчин выезжают из замка. Может быть, Грэлэм отказался от услуг этого человека? В груди ее встрепенулась надежда. Она рванулась вперед и резко остановилась, когда стоящий неподалеку Грэлэм, будто почувствовав ее присутствие, обернулся и посмотрел на нее. Яркое утреннее солнце освещало его густые волосы. На мгновение Кассия увидела его таким, каким он был, когда крепко держал ее в объятиях и шептал ей нежные слова, когда дарил наслаждение. Она сжала руки в кулаки, вспоминая, какие ощущения у нее вызывала его плоть, крепость его мускулистого тела. Муж шагнул к ней, а она так и осталась стоять на месте, глядя на него в настороженном молчании.

Грэлэм, словно не видя, смотрел на нее, и лицо его ничего не выражало. Наконец он сказал:

— Хочешь узнать, куда едет сэр Уолтер?

— Да, — ответила она.

Он продолжал молча смотреть, и Кассия не выдержала спросила:

— Ты его уволил?

Де Моретон издал короткий безрадостный смешок:

— Нет, жена, я сделал его управляющим Крэнделла. Он едет сменить Рольфа, под началом которого я пока оставил замок.

— Ты его… наградил? После того что он сделал?

— Скажи мне, Кассия, — голос Грэлэма по-прежнему был ровным и спокойным, — почему ты заставила Дайнуолда де Фортенберри привезти тебя назад, в Вулфтон? Почему ты не осталась с ним или не приказала ему отвезти тебя к отцу? Скажи, почему ты не уехала с ним прошлой ночью?

Она закрыла глаза, чтобы не видеть темных глаз, в которых таился притушенный гнев.

— Я никогда не покидала тебя, Грэлэм. Когда он спросил меня, хочу ли я, чтобы он отвез меня в Бретань, я ответила, что хочу домой. — Она говорила монотонно, будто читала литанию.

— Значит, он отказался взять тебя с собой прошлой ночью?

Она покачала головой.

— О, значит, он хотел тебя взять с собой, когда бежал?

Она смотрела на него глазами раненого животного, знающего, что охотник будет дразнить его и глумиться над ним, и молящего только, чтобы ему нанесли смертоносный удар. Наконец медленно кивнула, и удар тотчас же последовал:

— Почему ты не поехала с ним?

— Я сказала ему, что его побег обрекает меня на жизнь, полную ужаса, на жизнь в аду.

— Почему ты не уехала?

Слова его, произнесенные тихо, содержали такой силы угрозу, что молодая женщина содрогнулась. Ей не пришло в голову солгать, и она ответила тихо:

— Я не могла уехать с ним, потому что ты мой муж и я люблю тебя.

Грэлэм с трудом перевел дух, как будто ему самому нанесли удар ниже пояса. И тут же почувствовал, что внутри него ширится, заполняя его всего, необъяснимая радость… Но это быстро прошло.

— Прекрасно, миледи, — сказал он с язвительной насмешкой в голосе, и, услышав ее, Кассия вздрогнула. — Значит, твой пылкий любовник не пожелал, чтобы ты уехала с ним? Он подсказал тебе всю эту красивую ложь, чтобы успокоить и погасить мой… гнев?