Книга Наследие проклятой королевы, страница 24 – Игорь Осипов

— Я останусь, — совсем зло процедила храмовница, прищурив глаза и слегка оскалившись.

Лукреция прикусила губу — по всему видно, искала компромисс.

— Хорошо, — через минуту игры в гляделки произнесла волшебница и добавила: — Сядь в самом дальнем углу. А остальных прошу выйти.

Я проводил взглядом Урсулу и Марту, а волшебница дождалась, когда Катарина сядет на табуретку у окна. Лукреция вздохнула и достала из своего кошелька перстень с печаткой, но на пальцы надевать не стала, а, напротив, стиснула в кулаке. Она отошла к противоположной стене, повернулась и вдруг сложила губы трубочкой.

— Твой амулет сейчас слушает магию? — озадачила меня вопросом волшебница.

— Сейчас — нет.

— Пусть слушает. Пригодится.

Я дотянулся до магодетектора и нажал на кнопку. В голове сразу запищали разные сигналы, а перед глазами промелькнула надпись «Подключено беспроводное устройство», а следом высветились графики.

— Уже.

— Хорошо, — кивнула Лукреция, сосредоточилась и начала медленно-медленно приближаться, делая мелкие аккуратные шажочки.

Возник белый шум, как от ненастроенного радио, и чем ближе волшебница подходила, тем громче он становился. В какой-то момент начало колоть в висках, отчего я даже поморщился.

— Больно? Бывает. Давно подмечено, что волшебная суть противится изгоняющим чарам. По тому, как сильно противится, можно многое узнать о новоявленном маге, — произнесла Лукреция. Когда она приблизилась ко мне вплотную и провела ладонью над моей головой, шум превратился в скрип, словно водили пенопластом по стеклу. А потом всё резко стихло, словно тумблером щёлкнули.

Я молча глядел на волшебницу, ожидая приговора. А та встала и задумчиво посмотрела в открытое окно. Даже Катарина, наблюдавшая за происходящим, старалась не шуметь и не отвлекать нас. Кажется, даже дыхание задержала.

— Ну что? — нарушил я тишину.

Лукреция вздохнула и пожала плечами.

— Дар есть, не большой и не маленький. Знаешь, я ждала от халумари чего-то сказочного, а он обычный, как у любого начинающего мага. Единственное отличие состоит в том, что ты взрослый, а юных чародеев начинают учить с семи лет. Но, может быть, оно и к лучшему. У тебя уже есть подвал со свитками.

Я нахмурился. «Подвал со свитками» — то же самое, что и багаж знаний.

— Что дальше?

— Дальше? — переспросила Лукреция. — А дальше надо выбрать школу магии, которой ты будешь учиться. Школа — не в том смысле, что домик, где школярок и школяров заставляют зубрить заклинания и розгами порют, а в том, что это учение великих магистресс прошлого, постигших мудрости не только в чарах, но во взращении последовательниц.

— Это, типа, школа огня, школа воды и тому подобное?

— Что за глупости?! — скривилась волшебница. — Кто тебе такую чушь сказал?! Школа позволяет школярам правильно представить чары и сотворить их. Впрочем, опытным магессам — тоже. Есть школа лозы, школа паука, школа дракона, школа птицы. Их последовательниц больше. Есть и более редкие школы, но я знакома только с этими. Лучше — с паучьей и птичьей.

Я пожал плечами: какая разница, по какой методике мне учиться, если они приведут к одному и тому же результату? После секундной заминки я выдал предложение.

— Учи по той, что сама лучше знаешь.

— Такого вот ответа и я ждала! — улыбнулась Лукреция. — Значит, школы паука и птицы. Но сперва запомни: пока не научишься управлять силой, без меня не колдуй; если что-то не получается, сразу зови меня; если заклинание может быть опасно, а они почти все могут быть опасными в руках неуча, не колдуй рядом с людьми, ведь ты можешь нечаянно убить; не читай заклинания, суть которых ты не понял; не связывайся с духами, которых ты не знаешь, ибо они коварны и злопамятны и непрерывно ждут твоей ошибки и твоей слабости; не используй сломанные и незнакомые артефакты, ибо их создатели могут заплести в них ошибку либо намеренно опасные чары. Ясно?

Я кивнул: а чего здесь неясного? Типовой инструктаж по технике безопасности: не направляй оружие на людей и животных, не трогай провод, не используй неисправные инструменты, не запускай незнакомые файлы с чужой флешки.

— Жду ответа, — тихо произнесла Лукреция. — Ты понял?

— Да.

— «Да, маэстра»! — повысила голос волшебница.

— Да… маэстра, — с улыбкой повторил я за магессой.

***

Инфант Лага Роха стоял на холме. С него виднелась столица, утопавшая в лучах закатного солнца, а в десяти шагах складывали вещи во вьючные сумки два тёмных создания: Сагре́нта и Бестафу́р. Большой буйвол, шкура которого представляла собой нечто похожее на лоскутное одеяло, сшитое из клочков шкур быков разных пород: рыжее, белое, чёрное, серое. Виднелись грубые стежки, сделанные толстой бечёвкой. В глазницах тлели оранжевые угольки, вложенные в опустевшие глазницы. С рогов четвероного великана свисали на верёвках черепа людей, псоглавых и прочих разумных.

Инфант едва заметно улыбнулся: во-первых, грань между днём и ночью — тот естественный отрезок времени, когда тёмные и светлые духи могут говорить без излишнего осуждения, во-вторых, демоны сильны, но тоже могут нуждаться в материальных вещах. Самому инфанту нужны санпила́р и озеро, этим же — вьючный буйвол и сумки с вещами, в основном волшебными. Печати на сумках горели пурпуром.

Мускулистый Бестафур держал в руках кольцо абискойны. Четверть сотни таких же — плату за нынешнее грязное дельце — сейчас складывала в сумку его супруга.

— Мы все сделали, как ты сказал, — прорычал он низким басом, столь непривычным для мужчин, не рождённых под светом Небесной Пары.

Демон приподнял вещицу и поднёс к лицу, а потом закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Кольцо вспыхнуло белым светом, словно уголь, на который в кузнице подули из мехов, а потом погас. Погас насовсем, ибо опустел. Наполнить можно, но не при этих падших во тьму. Брезгливо.

— Сила! — прорычал демон. — Обожаю лёгкую и доступную силу! Не всё же охотиться на мелких тварей Гнилого Березняка. Из них силу приходится долго-долго выжимать. И силы в них мало.

— Зачем вы погнали халумари днём, да ещё и по одной из главных улиц Коруны? — продолжая улыбаться, спросил инфант.

Он улыбался, потому что приходил к мысли, будто проклят. И его проклятие — тупые, непутёвые и самовольные помощники. Раз за разом приходится общаться с глупцами. Инфант даже начал бояться того мига, когда попадётся умный, просто не знал, как ним будет разговаривать. Впрочем, выбирать особо не из чего. Значит, придётся работать с тем, что имеется. Эти хотя бы могут сдержать жажду крови — даром, что ли, до переворота Изохеллы состояли в терции бога войны? Потом мир сменился, боги — тоже. Сагре́нта и Бестафу́р оказались позади колесницы, и догнать уже не удавалось. Место оказалось занятым. Многие сошли с ума, а эти смогли удержаться, уйдя со света во тьму. Хотя тогда и разделения на свет тьму ещё не было.