Книга Наследие проклятой королевы, страница 92 – Игорь Осипов

Ну, рассказывали, что они красные и жёлтые. Сама Катарина часто жалела, что не различает цвета.

На ногах же у василисков имелись загнутые когти-шпоры, но если у петуха они смотрят назад, то у василиска — вперёд и загнуты, как когти у кошки. Сами большие, как дрофа, и такие же тяжёлые, около двух дюжин фунтов.

Всё это время василиски часто дышали, ожидая схватки.

— Ставки сделаны! — прокричала спорщица. Её помощницы быстро разжали руки, отпуская созданий.

Василиски заверещали, заклекотали, распушились и встали нос к носу, разведя руки-крылья в стороны, чтоб казаться больше. Толпа замерла в ожидании драки, и через миг создания кинулись друг на друга, размахивая крыльями-лапами и пытаясь достать брюхо противника шпорами, совсем как дворовые петухи. Визг и клёкот встал на весь рынок, а следом и небольшая, но шумная толпа взревела, подбадривая соперников. В разные стороны летел пух и перья. Белое окрасилось тёмной кровью.

Драка длилась не больше минуты, и вскоре проигравший начал метаться в круге людей, а победитель стоял, вытянув шею, и горделиво наблюдал за побеждённым из серединки бойцовой арены.

— Победил Галипосский Петух! — заорала спорщица.

Часть толпы радостно ринулась к женщине, требуя выигрыш.

— Охренеть, какая помесь велоцирапторов с археоптериксами, — услышала Катарина от Юрия.

Он обернулся на храмовницу.

— Тебе нравятся василиски? — спросила девушка.

— Слушай, а у вас есть легенда, что василиск заставляет человека окаменеть от его взгляда.

— Есть. Они же разные. На северные живут очень большие. Там не то, что окаменеешь, под ноги стоя обгадишься. Он весит больше льва, а ростом с человека. А ежели вытянет шею, то и выше в два раза. От носа до кончика хвоста десять шагов. Они на кабанов и косуль охотятся. Пух и перья в тёмно— и светло-бурую полоску.

— Охренеть, — снова выдавил из себя Юрий и повернулся к спорщицам, глядя на созданий с нескрываемым любопытством.

И там уже готовился новый бой. А в клетках неподалёку сидели фазановые василиски, пойманные в северных хвойных лесах и березняках. Красивые, пёстрые, с белыми шеями, красными щеками и синими хохолками, а перистые, как листья папоротника, хвосты переливались на свету всеми оттенками синего и зелёного. Они помельче бойцовых, но всё равно тяжелее глухаря. В других клетках жались друг к друг и испуганно глядели по сторонам рябые, как перепёлки, василиски-несушки. Катарина как-то видела их на насесте — большом гнезде из палых листьев и травы, у них ещё были большие яйца, каждое по полфунта весом. Несушка тогда дико верещала и кидалась на храмовницу, не боясь нисколечко.

Ну, рассказывали, что яркие и красочные. Катарина часто представляла, какими могут быть все эти цвета. Сама она видела только чёрный, белый и оттенки рыжего. Наставница сравнивала этот цвет с цветом сухой травы и осенних листьев.

А что до василисков, то вот таких вот на востоке Королевства держат для травли мышей и сусликов в поле. Одни только вред — могут утащить молодых цыплят и гусят, и без матерого петуха или большого гусака, стерегущих выводок — никак. Но польза перевешивает вред.

— Ставки сделаны! — снова заорала спорщица. — Дерутся Красавчик и Лютобой!

Юрий глядел на это зрелище, а Катарина такое не любила. Ей больше нравились состязания в стрельбе и поединки единоборщиц.

— Пойдём, — потянула Катарина Юрия за руку.

Халумари кивнул и последовал за ней, но всё равно часто оглядывался на зубастых пернатых созданий. Если ничего не поменялось, то василиск красуется на щитах восточных застав, где часто служат проштрафившиеся столичные стражницы, храмовницы с сомнительной репутацией и дворянки из безземельных. Туда же ссылают тех, кто дрался на дуэлях без меры. Такие же дерзкие и драчливые, как бойцовый василиск.

Девушка недовольно насупилась, а потом глянула на клетки с фазановыми созданиями. Так и быть, купит в подарок петуха и пару наседок. Но кормить и убирать за ними сам будет, а то гадят, как гуси: часто и много.

Вскоре из шума рынка вынырнули в тишину узкой улочки. Проскочили два проулка с многочисленным бельём, сохнущим после стирки на верёвках, и распугав подоконных перепёлок, которых мещане держали в небольших клеточках вместо кур, потому как места в доме мало, а нужны яйца для выпечки и вкусной лапши. Совсем скоро оказались на малой прихрамовой площади.

Девушка сразу же остановилась, осенила себя знаком Небесной Пары и поклонилась, а после поглядела на Юрия. Тот с любопытством рассматривал церковь.

— Барокко, однако, — произнёс он.

Катрина поднял взгляд на тщательно выбеленные гипсовые лица Небесной Пары, изображённой на барельефе над высоким, всегда открытым входом. Мама ещё в детстве рассказывала, что одежда Шаны цвета полуденного неба, а туника Сола — оранжевая как спелый апельсин. И вокруг их голов позолотой и серебрением изображены божественное сияние вокруг голов и расходящиеся во все стороны лучи.

— Помогите мне, о, Всевеликие, — прошептала храмовница и повела Юрия внутрь. Лишь у самых створок сбавила шаг, вглядываясь в женщину, облачённую в чёрную рясу и подпоясанную простой шёрстной верёвкой. Женщина неспешно подметала порог храма метлой.

— Тония? — тихо спросила девушка.

Послушница оторвалась от своего занятия и подняла на вопрошающую наполненные усталости и глаза. Лицо её было исхудалым и измождённым. Даже не узнать в ней прежнюю воительницу. Сколько их было в покоях храма, и сколько оказалось за его стенами. Всегда весёлая и беззаботная, она теперь была лишь тенью себя прежней.

— А-а-а, Катари-и-ина, — сухим, ничего не выражающим голосом протянула послушница.

— Ты… теперь здесь? — тихо спросила храмовница, не решаясь подойти ближе. Казалось, это не человек, а бледный призрак.

— А куда мне ещё податься? Кому мы ещё нужны? Мы же не люди, а дикие животные, — глядя сквозь гостей, ответила Тония, покрепче сжав метлу.

— Я… ты… ты не отчаивайся. Вот я тоже на крыс охотилась в подворотне, а потом стала охотиться за разбойничьими головами, а как опыта набралась, в телохранительницу пошла. А сейчас… а сейчас…

Катарина замолчала на мгновение, а затем закричала в полный голос:

— Ты не падай во тьму! Мы нужны, надо только молиться Небесной Паре и искать, кому будешь нужна!

Храмовница отошла на шаг и покрепче стиснула руку своего суженого. А послушница вздохнула, скривилась и ответила, словно словами плюнула:

— Молись не молись, они не слышат. И что-то не вижу счастья в глазах твоего мужчины.

Катарина опустила глаза, а потом сорвалась с места, придерживая корзину с покупками и сжимая ладонь Юрия. Но через несколько шагов халумари вырвался и медленно подошёл к послушнице, которой посмотрел прямо в глаза, и казалось, что смотрит сверху вниз, хотя она была на полголовы выше него.