Книга Ведьмин день, страница 30 – Элен Скор

— Иностранцы значит. А по нашему как хорошо говорите. -

— Так по обмену, для изучения языка мы. -

Нашлась я. Такой обмен адептами был принят и в нашей академии, значит и в этом мире есть что-то подобное.

— То-то, смотрю чудные вы. Что, никогда на фуре не ездили? —

Мы вместе с Никитой отрицательно замотали головами.

— Голодные небось? —

Дядя Николай не оборачиваясь достал из-за спины большую сумку и сунул мне в руки.

— Там бутерброды, а в термосе чай. Налетайте, студенты! —

Бутерброды завёрнутые в странную тонкую прозрачную бумагу я нашла стразу, а что такое «термос» так и не поняла. Дядя Николай всё так же искоса наблюдая за нами не выдержал.

— Вы, что и термоса никогда не видели? —

Я опять отрицательно замотала головой. Никита с полным ртом пытался прожевать большой кусок бутерброда, состоящего из хлеба и светло розового кругляша непонятно чего, но пахло вкусно, в желудке сразу заурчало.

Вздохнув, дядя Николай кивнул на большой металлический блестящий цилиндр.

— Вот это термос. Видишь сверху крышку, откручивай её, да аккуратней, не обожгись! —

В цилиндре, то есть термосе оказался горячий темно коричневый напиток. Открученная крышечка оказалась ещё и кружкой. Горячий напиток был терпким и очень сладким. От него прямо сил прибавилось и глаза шире открылись. Это что, зелье такое? Но спрашивать я поостереглась, мало ли, может рецепт секретный…

Пока мы с Никитой завтракали, дядя Николай что-то потыкал, и вдруг зазвучала музыка, я чуть не подавилась, а Никита замер с поднесенным ко рту огрызком бутерброда. Так, спокойненько, делаем вид что ничего удивительного не произошло, ткнула Никитку локтем в бок, тот сразу вгрызся в кусок хлеба, продолжая жевать.

— Что? Музыка не нравиться? Ну, да. Вам молодёжи попсу подавай! —

Дядя Николай опять что-то покрутил, и зазвучала громкая ритмичная песня. Я быстренько копалась в голове ища нужное слово. Магнитофон, воспроизводит музыку. Видимо это он и есть.

Поблагодарив за завтрак, я аккуратно убрала остатки в сумку, и положила туда же, откуда дядя Николай её достал. За нашими спинами, за зановесочкой обнаружился ещё один диванчик. Видимо дядя Николай здесь спит, потому как там лежала подушка и одеяло в крупную клетку.

Мимо проносились деревья, другие автомобили, иногда диковинные дома. Диванчик под нами мягко пружинил, укачивая после сытного завтрака. Я и не заметила, как задремала, положив голову Никите на плечо.

Я не видела, как дядя Николай сделал музыку тише. Как он в полголоса переговаривался с Никитой. Снилось мне, что я лечу на своей метле под облаками, мимо проносятся деревья, кареты, даже города. Проснулась от того, как кто-то потихоньку тормошил меня за плечо.

— Роза, просыпайся, приехали. -

Я с трудом открыла глаза, осматриваясь. Мы всё так же сидим в автомобиле на мягком диванчике, только вот больше никуда не едем.

— Всё ребята, приехали, мне теперь по объездной, а вам на автобус нужно. Деньги то на автобус есть? -

Мы опять синхронно замотали головами.

— Денег нет, но вот есть это. -

Я стянула с пальца колечко, выданное Мареной для таких вот случаев, и протянула дяде Николаю. Он вздохнул, покапася в карманах, и протянул нам прямоугольную бумажку.

— Спрячь это девонька. На вот, как раз на билеты вам хватит. Эх, студенты! —

Никита взял из рук мужчины бумажный билетик. Местные деньги, Марена говорила, что здесь в ходу вместе с обычными монетами ещё и бумажные в ходу. И бумажные намного ценнее… Это сколько же нам дядя Николай дал?

— Большое спасибо! Как нам вас отблагодарить? —

— Ничего не нужно. У самого дочь студентка. Может и ей кто поможет! —

И тут я увидела как мужчина потирает спину. Точно! Он же целый день сидит в этом автомобиле, спина видать устаёт даже на таком мягком диванчике. Я покопалась у себя в сумочке, и достала баночку с мазью. Маренкино производство, боль как рукой снимает!

— Вот, возьмите. У меня подруга делает, это мазь от спины, только попробуйте, у неё эту мазь с руками отрывают! —

— Ну, спасибо! Спина и правда в последнее время как деревянная, старею наверное. -

Вздохнул дядя Николай.

— Вы знаете что, давайте я вам свой телефон напишу. Если у вас что дорогой случиться, позвоните. -

Мы обменялись набором цифр. Я продиктовала телефон Маренки. Думаю он как мазь то попробует, обязательно позвонит. Очень хотелось отблагодарить этого доброго мужичка, отнёсшегося ко мне как к своей дочери.

Синий автомобиль взрыкнул, мигнул на прощание огнями, и очень быстро влился в поток таких же автомобилей. Мы остались стоять под навесиком небольшой будочки, здесь даже лавочка имелась. К нам вскоре присоединилось ещё несколько человек, парочка девушек чуть постарше меня покосились на мою метлу и захихикали между собой.

Я потянула Никиту к лавочке. Нужно обдумать, что нам делать дальше.

Ольма Перес

Ух, и помотало нас! Этот блуждающий портал оказался настоящим водоворотом, и хоть я являюсь перевёртышем в энном поколении, и вывалилась из эго этого портального колодца как и подобает истиной лисе на все четыре конечности, даже меня слегка подташнивало.

Благодаря тому, что нам постоянно приходиться перекидываться, меняя ипостаси, мы, оборотни, менее чувствительны к таким вот магическим возмущениям. Представляю, каково сейчас моим друзьям! Они то, к таким перегрузкам совершенно непривычны.

Медленно поднимаюсь с колен, запуская сканирование местности, то есть включаю все органы осязания и обоняния на полную. Рассвет. Я определённо в лесу. Пахнет травой, листвой, неуловимо примешивается другой, совсем незнакомый мне запах. Пока не знаю, несёт ли он опасность или совершенно безобиден, но он прочно въелся и в землю и в стволы деревьев.

Так пахло в лавке механических изделий, куда мы случайно забрели пару месяцев назад. Металлом и ещё чем-то химическим. Мне не понравилось, сразу зачесалось в носу, и я поспешила выйти на улицу, пока друзья с восторгом рассматривали эти новомодные механические изделия.

Тихо. Лишь попискивают грызуны спешащие в свои норы. Но вот первые солнечные лучи окрашивают небо в бледно голубой. Всё вокруг оживает. Слышится птичий гомон, зашуршали в траве мелкие зверьки, а я стараюсь уловить в этой симфонии рассвета особый шум. Я пытаюсь услышать своих друзей.

Никого. Нет, вокруг меня полно живых существ, но вот никого из ребят я не слышу и не чувствую. Конечно, в своей второй ипостаси рыжей лисицы я и слышу лучше и нюх острее, вот только перекидываться в незнакомом мире себе дороже. Как здесь себя поведёт моя магия неизвестно, а рисковать своей шкурой — себе дороже. А потому сделала, то, чему нас учили: прикинув на какое расстояние действует мой нюх и слух пошла по всё увеличивающейся спирали, время от времени останавливаясь, прислушиваясь и принюхиваясь.