Книга Мальчики с кладбища, страница 22 – Эйден Томас

– Эй-эй-эй, я ничего такого не имел в виду! Но признай, – зашелся он снова плохо скрываемым смехом, – видок у нее тот еще.

Ядриэль зыркнул на него, но Пуркассо это не смутило. Она выскользнула из его рук и неуклюже спрыгнула на пол. С пронзительным мяуканьем она проковыляла к Джулиану.

Он слизал сахар с пальцев.

– Как дела, кроха? – спросил он и поднял взгляд на Ядриэля. – Она меня видит?

– Кошки – своего рода покровители духов, – сказал Ядриэль, пожав плечами. – Все время тусуются на кладбище. Мама говорила, что они приносят удачу. Кошки видят духов и ощущают их присутствие, совсем как мы.

Джулиан наклонился, и, когда его пальцы коснулись ее шерсти, лицо расплылось в широкой улыбке.

– Я могу до нее дотронуться! – Он почесал за ушами, и Пуркассо прикрыла глаза, разрешая себя погладить.

Ядриэля удивило то, как быстро она привыкла к Джулиану. Обычно ее не интересовал никто, кроме Ядриэля и его мамы, но стоило Джулиану почесать у нее под пушистым подбородком, как в уголках ее пасти собрались слюни.

– У меня никогда не было животных, но мне всегда нравились кошки, – сказал ему Джулиан.

– Кстати, что насчет твоей семьи? – спросил Ядриэль.

Плечи Джулиана напряглись. Он не поднял глаз.

– В смысле?

– Разве ты не хочешь, чтобы я поговорил с ними? – спросил Ядриэль. Ему неудобно было задавать этот вопрос, но в то же время ему казалось странным, что Джулиан так беспокоится о своих друзьях, но ни разу не упомянул о семье. – Ты разве не волнуешься за своих родителей?

– У меня их нет, – грубо отрезал Джулиан. Пуркассо играла с развязанным шнурком Джулиана.

Ядриэль моргнул:

– О… – Человеку, выросшему в огромной латиноамериканской семье из нескольких поколений, идея отсутствия семьи казалась чуждой и гнетущей. – Но ты упомянул брата. Разве он не будет волноваться?

Джулиан издал резкий, лающий смешок.

– Поверь мне, моя смерть пойдет ему на пользу. Как гора с плеч. Лучшее, что могло случиться. – Он выплюнул слова так, словно они были горькими.

Ядриэль нахмурился. Но это… ужасно. Его собственная семья была отнюдь не идеальной, но смог бы он жить без них? И наоборот?

– А когда можно будет подвигать вещички? – спросил Джулиан, наконец поднимая глаза. На этом разговор о семье был явно закончен.

Пуркассо прохромала к одному из худи Ядриэля, лежавшему на полу, и свернулась калачиком, чтобы снова вздремнуть.

– Ты о чем?

– Ну, типа… – Джулиан встал и зашагал по комнате. Ему не сиделось на месте – все время хотелось что-то потрогать. Он прошелся пальцем по стопке книг на столе и побарабанил пальцами по дверце шкафа. – Когда можно будет похлопать дверьми, свалить стулья в кучу, все в таком духе? – объяснил он, застыв у алтаря на комоде Ядриэля.

Трехступенчатый алтарь был накрыт шалью оранжевого, пурпурного и королевского синего цветов, когда-то принадлежавшей его матери. Его украшали полусгоревшие свечи разных цветов и размеров. На нижней ступени были выложены черно-белые фотографии его родственников: бабушки и дедушки по матери, стоявших возле своего желтого дома в Мексике, и дедушки по отцу, который щурился сквозь очки на новый телефон, подаренный ему семьей на день рождения.

Джулиан наклонился, чтобы понюхать незажженный ладан.

Ядриэль фыркнул.

– Ты просто насмотрелся фильмов о призраках.

Джулиан вскинул подбородок и самодовольно ухмыльнулся.

– Раз уж я теперь мертв, нужно этим пользоваться на полную катушку.

Из груди Ядриэля против воли вырвался смех.

Да что он о себе думает?

– Это дело практики, – пожал плечами Ядриэль. Он вспомнил огромные кусачки, которыми Тито подрезал свои драгоценные ноготки. – Нужно сосредоточиться.

– М-м, – прогудел Джулиан с закрытыми губами. – Не мой конек.

– Да я уж заметил.

Джулиан поднял взгляд:

– Что?

Ядриэль прочистил горло:

– Тебе повезло: чем ближе День мертвых, тем сильнее становятся духи, – сказал он. – До него всего пара дней, так что скоро ты сможешь передвигать вещи. Не трогай, – добавил он, когда Джулиан потянулся к его статуэтке Госпожи.

Джулиан отдернул руку.

– Я знаю ее, – сказал он, указывая на статуэтку. – Санта Муэрте, верно? – спросил он, поворачиваясь к Ядриэлю.

Ядриэль удивленно моргнул.

– Ага. – Он встал и подошел к Джулиану.

На верхней ступеньке располагалась небольшая раскрашенная статуэтка Смерти, которую он купил во время поездки в Мексику. Она была вылеплена из белой глины и облачена в белую тунику уипиль с радужными цветами на шее. Слои юбок были красного и белого цветов. Талия была обвязана золотым поясом, а заплетенные мяслянисто-черные волосы переброшены через одно плечо и украшены маленькими нарисованными ноготками.

– Мы называем ее Госпожой Смертью – она наша покровительница, – объяснил Ядриэль, нежно поправляя юбки и уипиль. – Это она дала нам силы. Она заботится о нас, а мы помогаем ей поддерживать баланс между жизнью и смертью.

– Ага, то бишь она одновременно ваш pátron и patrón ^[62], – ухмыльнулся Джулиан, довольный своим остроумием. Он сделал вид, что не заметил стон Ядриэля. – Она и наша святая тоже, – сказал он Ядриэлю, кивая. – У многих есть маленькие алтари с ней. Кто-нибудь обязательно поднимает в ее честь стопку мескаля на праздниках. У одного моего кореша есть большая татуировка с ней на груди, а у брата – на руке. – Он постучал по собственному бицепсу. – Лично мне всегда больше нравился Святой Иуда… – Взгляд Джулиана неодобрительно скользнул по шее Ядриэля.

Святой Иуда. Ядриэль совсем забыл. Он прижал пальцы к медали у горла – медали Джулиана. Ядриэль вспомнил, как свирепо тот оберегал медаль в церкви. Она явно для него много значила.

– А это кто? – внезапно спросил Джулиан, указывая на фотографию мамы Ядриэля. Снимок была сделан в ее последнее Рождество. Она смеялась, стоя в красном платье на фоне елочной гирлянды. Уши украшали изящные серьги – разноцветные перья колибри. У нее было лицо в форме сердца и каштановые волосы, всегда ниспадавшие естественными волнами.

Ядриэль сделал большой шаг назад.

– Моя мама, – отрезал он, ясно давая Джулиану понять, что это не та тема, чтобы задавать еще двадцать вопросов.

Джулиан быстро отпрянул и засунул обе руки в карманы.