Онлайн книга «На краю»
— Что же тогда происходит, по-вашему? Полицмейстер ответил трезвым голосом, словно и не пил весь вечер: — Обычные цепные убийства [19]. Которые совершает маньяк-одиночка. У меня в городе изувер, которому доставляет удовольствие отрезать людям головы и разгуливать с ними по улицам. И еще легкое наружу вытаскивать. Давайте его поймаем, а? — Давайте, — поддержал предложение статский советник. — Но точно ли, что его жертвы — одни китайцы? Не было ли похожих случаев с русскими? — Не было, я тоже этим интересовался. Только часовые солдаты, когда грабились денежные ящики. — Значит, у этого маньяка есть идея фикс. У каждого из них имеется какой-то пункт, где он подвинулся умом. С виду человек как человек, поэтому маньяка так трудно ловить — не отличишь от нас с вами. Надо идею фикс вычислить, и тогда сможем установить круг подозреваемых. — Согласен с вами, Алексей Николаевич, — бодро заявил Лединг. — Я сейчас вызову сюда начальника сыскного отделения Мартынова, и он доложит, как идет дознание по многочисленным убийствам китайцев. Мы не сидим сложа руки. Ищем, землю роем. Силами вверенной мне полиции. — Может, лучше завтра? — спросил коллежский асессор, кивая на заставленный бутылками стол. — А мы заслушаем его в кабинете. Не сюда же звать? Он всего-навсего коллежский регистратор. Хотя человек опытный: служил прежде в петербургской охранке. Через четверть часа в соседней комнате питерцам представился мужчина заурядной наружности, усатый, угловатый и слегка затурканный: — Начальник сыскного отделения Владивостокской городской полиции Мартынов. — И как вас по имени-отчеству? — доброжелательно протянул ему руку статский советник. — Сергей Исаевич, ваше высокородие! — А меня звать Алексей Николаевич. Моего помощника, коллежского асессора Азвестопуло, — Сергей Манолович. Давайте дальше без чинов, нам вместе убийц ловить. — Слушаюсь. — Мартынов, расскажи гостям, что проделано твоими людьми, — приказал полицмейстер, не предлагая докладчику сесть. Лыков тотчас же вмешался. Он усадил местного сыщика на стул, вынул перо и блокнот, после чего мягко сказал: — Начинайте. Вот сразу к вам вопрос: режут китайцев и ломают полковые кассы одни и те же люди? — Трудно такое допустить, ваше высокородие. Алексей Николаевич понял, что при начальстве Мартынов будет его титуловать, и не стал настаивать: — Почему вы так думаете? Здесь ключевой момент дознания. Нас с Сергеем Маноловичем прислали сюда раскрыть оба этих дела. — Поясню. Кончает желтых маньяк, и он сам по себе, одиночка, без сообщников. Судя по следам. Кроме того, в одном случае его видели, правда, издалека, примет составить не удалось… — Это интересно! — Разрешите, ваше высокородие, я вернусь к этому позже, а пока отвечу на ваш вопрос. — Да, продолжайте, пожалуйста. Мартынов подобрался: — Одиночка, я уверен. А кассы ломает целая банда, не меньше трех человек. И там серьезные фартовые, не мелкая шушера. Объединяет оба преступления только жестокость, с какой они льют кровь… — И еще общий характер ранений, — напомнил Азвестопуло. — Вы про вытянутое наружу легкое? Отвечу и на это. Не могу себе представить, чтобы в серьезной шайке атаман дозволял кому-то баловство. Так злить полицию! Зачем фанфаронить? Глупо и непрофессионально, если хотите. — Но почему же тогда… — И там и там легкое у жертвы тащат наружу? А чтобы сбить нас с толку. Направить на ложный след. Так думаю. Тут в разговор вступил полицмейстер: — Мало ли что ты думаешь! Доказательства давай! Начальник сыскного отделения не смутился: — А я и даю. Пока на уровне, так сказать, здравого смысла. Сами рассудите, ваше высокоблагородие: разве похожи такие штуки на дело рук настоящих гайменников? Убить — ладно, это объяснимо. Если не снять часового, к кассе не подлезешь. И свидетеля кончить тоже обычное дело. А зачем изуверство творить? Где это видано, чтобы так глумиться над жертвой простому бандиту? Нет, они прослышали насчет маньяка и прикидываются им. Тут обманный ход. — Пусть так, — не стал спорить Лыков, хотя был не согласен. — Что насчет китайцев с отрезанными головами? — Голову отрезали всего в двух случаях, — поправил приезжего сыщика местный. — Считая вчерашнего жмурика с кайзерлинговской пристани. А просто с распоротой грудью — таких случаев уже девять. — Но вдруг у нас два маньяка? — оживился Азвестопуло. — Один по головам, а другому легкое поковырять интересно. Раны в груди везде одинаковы? — Так точно. Что у солдат, что у китайцев. Злодей каким-то широким лезвием делает разрез между ребер, потом вставляет туда клинок, ставит его на обух и раздвигает ребра. После чего сует внутрь то ли руку, то ли нож, подцепляет легкое и тащит наружу. Иной раз на кулак вытащит, иной — побольше… — А что со свидетелем? — напомнил Лыков. — Видел убивца караульщик магазина японских вещей Ватанаба на Пекинской. Были сумерки, и далековато. Парень сумел только рассмотреть, что росту злодей был среднего и сложения обычного, скорее даже субтильного. И все. — Цвет волос, особые приметы? Походка? — Больше ничего не сообщил, испугался. Забежал в магазин, заперся и до утра не выходил. Еще бы: злыдень стоял над трупом с ножом в руках и выл волком… Лыков ввернул свое: — Те случаи, когда жертве отсекли голову… Там тоже ребра раздвигали? Чем, по-вашему, можно нанести такую необычную рану? Клинок проворачивают, ставят на обух — никогда про такое не слышал. А чем резали шею? — В первом случае, что имел место возле Покровского кладбища, маньяк орудовал бебутом [20] жандармского образца. Мы нашли его потом на углу Последней и Алеутской, возле брошенной головы. — А на пристани вчера? — Там ничего не сыскали. Но похоже на тесак. У изувера манера такая, ваше высокородие: он как вытащит легкое, стоит и ждет, когда жертва скончается. Иногда, чтобы лишить возможности сопротивляться, дополнительно распарывает живот. Видимо, получает удовольствие от вида мучений… Начальники передернули плечами — представили себе картину. Мартынов равнодушно продолжил: — Таким образом, имеем одиннадцать покойников-китайцев. Все были без расчетных книжек, приехали на заработки нелегально. Обычная шваль. Едва-едва мы сумели установить их личность. — То есть на политических преступников или, скажем, на беглых каторжников из Маньчжурии они не тянут? — оживился полицмейстер. |